"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу автора

-- Этого никто не знает, -- удивился я.
-- Как никто? Все только мэ-кают и блеют: мэ, как похожи, бэ, как
похожи! Другого придумать не могут... Перейдём на "ты"?
-- Давай на "ты", но я серьёзно: две капли!
-- А фамилия у неё не моя? Слышал, наверное, про моего отца,
Меир-Хаима? Тоже имел много баб... И много, говорят, наследил...
-- Она испанка: Исабела-Руфь...
-- Никогда бы не подумала, что я похожа на иностранку. Но хотела бы.
Если б я была иностранкой и жила заграницей, мне бы этот шрам на губе
закрыли в два счёта!
-- А зачем закрывать?! -- возмутился я. -- Так лучше! У неё, кстати,
тоже шрам на губе. Правда!
-- И такой же халат, да?
-- Я видел только лицо, -- признался я.
-- Дай-ка принесу тебе водки! -- и, поднявшись, она шагнула к
роскошноиу шкафу из орехового дерева.
Я заметил, что, в отличие от большинства местных женщин, у неё есть
талия, а в отличие от всех - ягодицы не плоские.
Натела опустила передо мной овальный графин с водкой, но ещё до того,
как обхватила пальцами заткнутую в него продолговатую затычку и вынула её из
тесного горлышка, я ощутил томление и прилив тёмных желаний. Встревожившись,
забрал у неё нагретую в ладони хрустальную затычку, медленно вставил её
обратно в прозрачное горлышко, а потом, смочив языком пересохшие губы,
произнёс:
-- Не сейчас... -- и вскинул на неё глаза. -- Потом...
Натела тоже смутилась, но вернулась на стул и уставилась на меня со
смешанным выражением на лице.
Правый кончик её верхней губы со шрамом потянулся вверх в ехидной
усмешке, левая бровь прогнулась дугой любопытства, но голубые с зеленью
зрачки в разливе белой влаги излучали многозначительную невозмутимость лилий
в китайских прудах.
Невозмутимость такого долгого существования, когда время устаёт от
пространства, но не знает куда удалиться.
-- Что? -- ухмыльнулась она. -- Не говори только, что умеешь читать
лица - и всё уже обо мне знаешь.
-- Нет, -- заверил я, -- я пришёл не за этим, но когда-то, ей-богу,
изучал физиономистику... Чепуха это!
-- Да? -- поджала она большие губы со спадающими углами,
свидетельствующими о сильной воле. -- Что на моём лице?
-- У тебя прямые губы, то есть уступчивая воля, -- сказал я. -- На тебя
легко оказать влияние. У тебя ещё разбухшее нижнее веко: усталость и
бесконтрольность влечений...
-- А что глаза?
-- Китайцы различают сорок типов и приписывают каждый какому-нибудь
зверю. У тебя - сфинкс: удлинённые с загнутыми венчиками. Тонкая натура. И
нервная...
-- Конечно, чепуха! -- рассмеялась Натела и стала растирать пальцем
чёрный камушек с белыми прожилками, свисавший на шнурке в прощелину между
грудями. -- А у тебя такие же черты!
-- Знаю... Поэтому и считаю это чепухой, -- сказал я и почувствовал,