"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу авторасуществования.
Я понимал о нём только то, что мимолётное не мимолётно: мгновение любви есть невообразимо мощная конденсация людского опыта. Не моего личного, не всемужского даже, а всечеловеческого. Надвременного и двуполого... Поэтому я, наверное, и люблю женщин! 25. Записывать тишину и воспроизводить её в разной громкости По всей видимости, Натела любила то же самое. Мужчин. Она опять издала прежний жалобный стон, но теперь уже самоотрешённый. Испугавшись, что, впав в агонию, она свалится с лестницы, я стал её трясти. Как только она вернулась к жизни, - медленно и нехотя, - я вздохнул и, запрещая издавать звуки, перекрыл ей губы указательным пальцем. Натела поняла жест превратно, вскрикнула "да", присела на корточки, расстегнула пояс на моих штанах и дёрнула змейку вниз. Теперь уже всполошилась и лестница: дрогнула под нами, скрипнула и, подражая Нателе, издала протяжный стон. Вскинув руки и ухватившись одною за полки, а другою за потолок, я напряг колени и изловчился удержать сразу и себя, и Нателу, и лестницу. Устояли все, но зато рухнули в ноги - на голову Нателе - мои штаны, звякнув пряжкой о металлический поручень. выступил начальник контрразведки. Я остолбенел, а генерал огляделся. -- Натела! -- крикнул он. Высунув голову из-под моих штанов, она вскинула на меня строгий взгляд, приложила к губе со шрамом палец, но сама вдруг кашлянула и отозвалась: -- Я здесь, Сэрж! Не могу найти твою библию! Генерал посмотрел в нашу сторону. Я повернулся к нему спиной, зарылся носом в книги и захлопнул глаза. Сердце, которое только что так громко стучало, остановилось. В наступившей тишине я представил себя снизу, с генеральской позиции, согнутого под потолком в жалкую скобку, без штанов, с голой волосатой задницей в сетчатых брифсах, приобретённых женою в подпольном Петхаине. Обратился генерал не ко мне. -- Ну её в жопу, эту библию! Слезай, потом поищешь! -- Почему? -- удивилась Натела и выпрямилась. -- А потому! Хитрожопый он... Хотел, конечно, сказать "голожопый", подумал я. -- Ты о ком, Сэрж? -- спросила Натела. -- О твоём философе! Не нужна мне, мол, ваша сраная библия, заткните её себе в задницу! Но мы ещё посмотрим - кто и что кому заткнёт... -- и взревел: -- Да спускайся же ты, наконец! Я вцепился в пояс на юбке Нателы. -- А ты успокойся! -- велела Натела то ли Абасову, то ли мне. -- В Америку, бля, спешит! Поднять там хай на весь сарай: "Вэй да вай, братья-жидята, мучают красные нас дьяволята!" |
|
|