"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу автора

отрезанные кромки предавала, ведьма, не огню или земле, как велит закон о
стрижке ногтей, а, наоборот, - ветру. Любой другой человек испугался бы
божьей кары, которой после смерти - по закону - не избежать было теперь ни
ей, ни птице: полного отсутствия освещения по дороге в потусторонний мир,
из-за чего придётся искать его на ощупь.
Однако в этом, земном, мире взамен наказания к ней, мол, уже пришла
удача: наутро после ночи, когда, как отметили, паук над портретом Нателиной
матери Зилфы разжирел в своей паутине под потолком и упал, чтобы умереть,
Натела поехала с сослуживцами на загородный пикник. "Илья-пророк" был при
ней. После гибели "Шепилова" она никуда, говорят, без петуха гулять не
ходила. В разгаре веселья птица отвлекла в сторону начальника контрразведки
и, взобравшись на небольшой бугорок посреди поляны, принялась махать
крыльями и бить клювом в землю.
Абасов кликнул подчинённых и велел им выкопать яму под петухом. В
согласии с приметой, он надеялся найти там клад. Вместо клада подчиненные
нашли гроб с останками Зилфы, которая скончалась в тюрьме и, по
действовавшим тогда правилам, была похоронена тайно.
Натела обрадовалась находке - и из загородной поляны перетащила мать к
отцу, к Меир-Хаиму, на еврейское кладбище. Обоим заказала потом в Киеве
надгробные памятники из чёрного мрамора. Без пятнышек или прожилок.
Блестящие, как козырёк концертного рояля "Бэккер".
Прислала, говорили, оттуда же могильную плиту и для себя - впрок. Это
как раз петхаинцы одобрили. Во-первых, всё везде и всегда только дорожает.
Во-вторых, евреями она брезгует - и в будущем рассчитывать ей не на кого.
В-третьих же, и это главное, раз уж Натела сама призналась в собственной
смертности, - мир ещё не порушился, всё в нём прекрасно и все в нём умирают!
Даже выскочки!
Между тем, на собрании нью-йоркского Землячества жена Залмана
Ботерашвили высказала предположение, будто при Нателином состоянии и связях
бояться будущего, то есть смерти, незачем. В Союзе такое, мол, количество
нищих, развратников и незанятых мыслителей, что за деньги, за секс или из
инакомыслия многие охотно согласятся умереть вместо неё.
К тому времени Залман уже стал раввином и поэтому даже жену - по
крайней мере, на людях - поучал в духе добронравия. Объяснив ей, что умирать
вместо кого-нибудь невозможно, ибо у каждая своя смерть, он добавил, будто
почти никто своей смертью не умирает. В Талмуде, оказывается, сказано: на
каждого умирающего своею смертью приходится девяносто девять кончин от
дурного глаза.
"А ты-то что скажешь?" - спросил он меня, поскольку я был уже
председателем.
Я ответил уклончиво: Ежели Натела действительно приобрела себе
могильный камень, она, стало быть, к нам не собирается.
Жена раввина высказала предположение, что Элигулова обзавелась
надгробием с единственной целью нас дезинформировать. Не пройдёт, мол, и
года, как стерва подастся не в загробный мир, не, извините, в рай, а
наоборот, в наши края, в Нью-Йорк.
Развернулись дебаты: впускать её в Америку или нет?
Подавляющее большинство высказалось против. Сослалось на заботу о
нравственной незапятнанности отечества. Америки. Я заявил, что впускать
Нателу или нет никто нас спрашивать не будет. Тем более, что мы ещё не