"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу автораполетела вниз. Раввин, доктор и я кинулись подбирать хлопья с мраморного
настила. Сидя на корточках, Залман спросил шёпотом у доктора - не смог бы он в процессе лечения походатайствовать перед Мистером Пэнном об удвоении государственной дотации на закупку нами, петхаинцами, синагоги в Квинсе. Ответил ему Мистер Пэнн. Объявил, что только американское правительство является правительством законов, а не людей. То есть - ответ вышел отрицательный, ибо по закону правительство не может выделить нам больше того, что нам же удалось собрать между собой. Доктор, тем не менее, пообещал поговорить с оратором. В процессе лечения. Сказал даже, будто у нас неплохой шанс, поскольку - и это секрет - наиболее благосклонно оратор относится к грузинам. Ненавидит же он дальнеазиатов. Называет их недоносками и возмущается тем, что им не запрещают иммигрировать. Продолжая подбирать кукурузу, доктор прыснул со смеху и сообщил, что вспомнил рассказанный Мистером Пэнном анекдот о корейцах: Даже эпилептики среди них легко тут пристраиваются. В качестве эротических вибраторов. Раввин застенчиво улыбнулся, но я рассмеялся громко: передо мной стояли и жужжали, как вибраторы, крохотные кореянки с одинаково кривыми ногами в бесцветных ситцевых шортах. Одна из них обернулась и растерялась, увидев меня - на корточках и со вскинутыми на неё глазами. Отшатнулась и бросила подругам звонкую корейскую фразу - как если бы вдруг оборвалась пружина в механизме. Вибраторы все вместе испортились - умолкли и тоже испугались, ибо на корточках сидел не только я. Перекинулись взглядами, проткнули, как буравчики, брешь в толпе и скрылись. объявил он, приезжают к нам из Азии. За последние годы иммиграция корейцев выросла на 108 процентов! Теперь уже затряслись в хохоте и раввин с доктором. Моя жена и раввинша глядели на нас с недоумением. Я взглянул в сторону юпитеров, на фоне которых, под аплодисменты толпы, Мистер Пэнн отошёл от микрофона и уступил место следующему оратору. Тощему корейцу с кривыми ногами в бесцветных ситцевых шортах. Кореец квакнул несколько слов, и они оказались английскими. Спасибо, дескать, Америке! И слава! И вообще! Подумал и ещё раз квакнул: Америка лучше Кореи! Демократия! Снова подумал: Прогресс! Труд! Равенство! Братство! И вообще! Потом ещё раз подумал, но ничего больше изречь по-английски не захотел или не смог. Раскланялся и спустил в себе пружину: выстрелил корейскую фразу. В разных конца холла одобрительно и дружно застрекотали вибраторы, и под аплодисменты толпы корейца обступили фотографы. Я опять прыснул со смеху. Залман сделал то же самое и нечаянно толкнул раввиншу, которая снова выронила из рук коробку с кукурузой. Мы втроём переглянулись, взорвались в хохоте и опять же - теперь, правда, с радостью - бросились вниз на корточки подбирать хлопья и наслаждаться внезапным ребяческим припадком беспечности. -- Жжжжж... -- жужжал сквозь гогот Даварашвили и вертел указательным пальцем, подражая вибратору. Залман перешёл на четвереньки и, мотая головой, ржал, как взбесившийся конь. Сидя на корточках, я повизгивал, терял равновесие и, пытаясь удержаться, хватался поминутно за рыжие, как у Пэнна, подтяжки на раввинской |
|
|