"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу автора

полетела вниз. Раввин, доктор и я кинулись подбирать хлопья с мраморного
настила. Сидя на корточках, Залман спросил шёпотом у доктора - не смог бы он
в процессе лечения походатайствовать перед Мистером Пэнном об удвоении
государственной дотации на закупку нами, петхаинцами, синагоги в Квинсе.
Ответил ему Мистер Пэнн. Объявил, что только американское правительство
является правительством законов, а не людей. То есть - ответ вышел
отрицательный, ибо по закону правительство не может выделить нам больше
того, что нам же удалось собрать между собой.
Доктор, тем не менее, пообещал поговорить с оратором. В процессе
лечения. Сказал даже, будто у нас неплохой шанс, поскольку - и это секрет -
наиболее благосклонно оратор относится к грузинам. Ненавидит же он
дальнеазиатов. Называет их недоносками и возмущается тем, что им не
запрещают иммигрировать.
Продолжая подбирать кукурузу, доктор прыснул со смеху и сообщил, что
вспомнил рассказанный Мистером Пэнном анекдот о корейцах: Даже эпилептики
среди них легко тут пристраиваются. В качестве эротических вибраторов.
Раввин застенчиво улыбнулся, но я рассмеялся громко: передо мной стояли
и жужжали, как вибраторы, крохотные кореянки с одинаково кривыми ногами в
бесцветных ситцевых шортах.
Одна из них обернулась и растерялась, увидев меня - на корточках и со
вскинутыми на неё глазами. Отшатнулась и бросила подругам звонкую корейскую
фразу - как если бы вдруг оборвалась пружина в механизме. Вибраторы все
вместе испортились - умолкли и тоже испугались, ибо на корточках сидел не
только я. Перекинулись взглядами, проткнули, как буравчики, брешь в толпе и
скрылись.
Мистер Пэнн тотчас же заговорил о них. Особенно охотно, радостно
объявил он, приезжают к нам из Азии. За последние годы иммиграция корейцев
выросла на 108 процентов!
Теперь уже затряслись в хохоте и раввин с доктором.
Моя жена и раввинша глядели на нас с недоумением.
Я взглянул в сторону юпитеров, на фоне которых, под аплодисменты толпы,
Мистер Пэнн отошёл от микрофона и уступил место следующему оратору. Тощему
корейцу с кривыми ногами в бесцветных ситцевых шортах. Кореец квакнул
несколько слов, и они оказались английскими.
Спасибо, дескать, Америке! И слава! И вообще! Подумал и ещё раз
квакнул: Америка лучше Кореи! Демократия! Снова подумал: Прогресс! Труд!
Равенство! Братство! И вообще! Потом ещё раз подумал, но ничего больше
изречь по-английски не захотел или не смог. Раскланялся и спустил в себе
пружину: выстрелил корейскую фразу.
В разных конца холла одобрительно и дружно застрекотали вибраторы, и
под аплодисменты толпы корейца обступили фотографы. Я опять прыснул со
смеху. Залман сделал то же самое и нечаянно толкнул раввиншу, которая снова
выронила из рук коробку с кукурузой. Мы втроём переглянулись, взорвались в
хохоте и опять же - теперь, правда, с радостью - бросились вниз на корточки
подбирать хлопья и наслаждаться внезапным ребяческим припадком беспечности.
-- Жжжжж... -- жужжал сквозь гогот Даварашвили и вертел указательным
пальцем, подражая вибратору.
Залман перешёл на четвереньки и, мотая головой, ржал, как взбесившийся
конь. Сидя на корточках, я повизгивал, терял равновесие и, пытаясь
удержаться, хватался поминутно за рыжие, как у Пэнна, подтяжки на раввинской