"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу автораспине.
-- Ещё, ещё! -- повернулся к нам, всхлипывая, доктор. -- Про наших докторов! -- и покрутил тремя пальцами в воздухе. -- Ну, ну? -- захихикал раввин. Даварашвили проглотил слюну и зашептал: -- Про проктолога это, про жопного доктора. Они, знаешь, ставят диагноз пальцем - жик туда и диагноз готов! -- Ну, ну? -- торопил раввин. -- А один проктолог из беженцев пихает туда больному сразу три пальца! Почему? На случай, если больной потребует консилиум! Раввин расставил локти шире и, уронив голову на пол, затрясся, как в лихорадке, а потом принялся хлопать ладонями по мраморному полу. Мы же с доктором хохотали уже не над проктологом, а над Залманом. Когда раввин стал униматься, Даварашвили не позволил ему приподнять голову, - склонился над нею и зачастил: -- А вот тебе ещё: Какая разница между распятием и обрезанием? Отвечаю: распятие лучше: отделываешься от еврея сразу, а не по частям! Зелёная фетровая шляпа отделилась от Залмановой головы и упала рядом с нею, ковшом вверх. Раввин уже стонал. Стоя теперь на коленях, доктор жмурился от беззвучного хохота и то раскидывал руки в стороны - это распятый еврей! - а то складывал их и чиркал одним указательным пальцем по другому: а это обрезанный! Зарывшись головою в колени, я гикал, икал, считал себя счастливейшим из трёх долдонов и наслаждался беспечностью существования. Не было привычного страха, что кто-нибудь или что-нибудь снова посягнёт на моё право быть независимости. Посягнула, как и прежде, жена. Пригнувшись надо мной и поблёскивая кроткими глазами, потребовала подняться на ноги. Раввинша сделала то же самое, но - с раввином. Даже докторша, сторонница дуализма, бросила подруг, протиснулась к нам, вцепилась в трясущиеся плечи супруга и стала вытягивать его в вертикальную позу. Все мы - "три петхаинских долдона" - походили, должно быть, на загулявших чаплиновских пьянчуг, которых жёны пытаются вытащить из грязной лужи и поставить торчком. Как принято стоять среди трезвых. После нелёгкой борьбы жёнам удалось вернуть нас к независимым соотечественникам. Благодаря вкусу к инерции, дольше всех сопротивлялся я. Выпрямившись и защёлкнув мускулы в коленных сгибах, повернулся к доктору с раввином - перемигнуться. С застывшими лицами, они стояли на цыпочках, не шевелились и не смотрели в мою сторону. -- Туда! -- шепнула жена и развернула мою голову к сцене. Я как раз увиденному не удивился. Напротив: было такое ощущение, что наконец случилось то, чему давно уже пора случиться. |
|
|