"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу авторамы приехали, в конце концов? Не в Америку ли?
-- Америке на всё плевать! Спрашиваешь тут у человека: "Как живёшь?" - а он тебе: "Файн!", то есть "Пошёл на фиг!" Доктор сердился не на Америку и даже не на Нателу, но на судьбу, распорядившуюся библией не в его пользу: -- Никто тут за библию эту не скажет нам спасибо, никто! Здесь нету хозяина, нету главного народа! Пусть хотя бы лежала она где лежала! -- В Гебе? -- воскликнул я, сознавая, что недопонимаю Нателу и сам, хотя мне и хотелось сказать что-нибудь в её защиту. -- Не в Гебе же! И потом: в Петхаине тоже уже нету главного народа... -- Дело не в этом, -- вмешался раввин. -- Можно ведь было её продать, а деньги - нам для синагоги. А продать - Израилю! Петхаинцы дружно согласились: продать бы Израилю, а деньги - нам для синагоги. Возник вопрос: А нельзя ли оспорить этот дар? Ведь, по сути дела, книга принадлежит не Нателе Элигуловой, а нам, петхаинцам! К удивлению моей жены, я горячо поддержал эту идею, ибо в процессе дискуссии мне удалось выяснить у себя, что, подобно остальным петхаинцам, я на неё сердился. Впрочем, сердиться у меня было оснований больше, чем у остальных. Во-первых, я был председателем Землячества, а главное - план по вызволению библии из Гебе и возвращению её народу принадлежал мне. Прежде, чем бежать с книгой в квинсовский музей, Нателе следовало связаться хотя бы со мной. Вот, мол, привезла библию, как теперь с нею быть? Твоя, мол, идея, - ты и решай! Дело даже не в библии. Предположим, что её не было и в помине. Или - что Натела её с собой не привезла. В любом случае ей надлежало связаться со мной! Вот, дескать, приехала! Не у меня ли она -- Я уверен, что нам надо оспорить этот дар! -- заключил я вслух. -- Свяжись с адвокатом! -- кивнул раввин. -- А я поговорю с Ребе. И не мешало бы связаться ещё с прессой. -- Свяжемся! -- пообещал я. -- Ещё как свяжемся! Потому что, знаете... Даже нету слов! Очень нечутко с её стороны! Очень! Никто не имеет права действовать от имени народа без его мандата! -- Именно! -- подхватил доктор. -- Особенно - народа многострадального! За кого она нас принимает! Мы ведь уже в Америке! Петхаинцы зашумели: За кого она, действительно, нас принимает?! Мы ведь, билив ми, уже не в Петхаине! Шумели долго, но, в конце концов, стали догадываться, что если сейчас же не укроются от духоты и жары, станут народом куда более многострадальным. -- Вернёмся в здание, -- предложил раввин и пошёл впереди паствы. -- И запомните: если она подойдёт к нам - молчать! Ни слова о книге! -- Правильно, ни слова! -- шагал я рядом. -- Как же так?! -- выпалила вдруг моя жена. -- Вы что - с ума посходили?! Так же нельзя! Человек только что приехал, а мы... Надо хотя бы пригласить на обед, приласкать, пригреть... Или просто поговорить... -- Я приглашать не намерена! -- отозвалась докторша. -- Я зову её к себе, -- сказала жена. -- Меня там не будет! -- пригрозила докторша. -- Меня тоже! -- заявил я. -- Ты что - тоже спятил? -- осведомилась у меня жена. -- Что с тобой произошло? От жары? Я лично иду её разыскивать и приглашать к себе, а там |
|
|