"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу автора

ежегодном приросте потомства. Каждою зимой, под Новый Год, жена его,
молдаванская цыганка, рожала ему по ребёнку.
Отбившись как-то ради Сола от кочующего по Грузии табора, она осела в
Петхаине, который ей быстро осточертел, но в котором её удерживала
постоянная беременность, - единственное, чем аптекарь ухитрялся спасаться от
позорной доли покинутого мужа. Всем, однако, было ясно, что рано или поздно
с ним случится беда: цыганка догадается уберечься от беременности и сбежит в
родную Молдавию.
Беда стряслась не с ним, а с племянницей.
По соседству с Солом Элигуловым обитала почтенная семья ревизора и
бриллиантщика Шалико Бабаликашвили. Шалико был на короткой ноге с партийными
вождями города, и у него росли два сына: белобрысый Сёма, одноклассник
Нателы, и черноволосый Давид. Постарше. На Сёму, хотя он и слал ей стихи -
правда, не свои, а Байрона - Натела не обращала внимания, но Давид не давал
ей покоя даже во сне. Он считался в школе первым красавцем, и если бы не
рано открывшаяся на макушке лысина, его, по утверждению просвещённых
петхаинцев, было не отличить от знаменитого тёзки из скульптурной галереи
Микеланджело: та же статность и половая надменность во взгляде.
Давид тоже писал стихи. Но не Нателе, а её тёте, вечно беременной
цыганке, которая, не зная грузинского, доверяла перевод рифмованных посланий
имненно ей, племяннице мужа.
Послания эти кишели незнакомыми петхаинцам образами - кристаллическим
отсветом северного сияния, завыванием тоскующего бедуина и клёкотом
сизокрылых павлинов. Цыганка разъяснила Нателе, что этот кошмар порождён
энергией, нагнетаемой в юноше зловонной жидкостью, - нерасходуемой спермой.
Сказала ещё, будто Давид влюбился в неё только потому, что, благодаря её
чужеродности и ущербности, то есть беременности, она кажется ему наиболее
доступной из петхаинских самок.
По заключению цыганки, душа Давида, подобно душе всякого неискушённого
юноши, пребывала в том смятенном состоянии, из которого есть только один
выход - в женскую плоть; причём, добавила она, обладательнице этой плоти
неискушённые юноши отдают - вместе со зловонной жидкостью - и свою смятенную
душу.
Это откровение подсказало Нателе отчаянную мысль - и вскоре Петхаину
стало известно, что первенец ревизора и бриллиантщика Шалико Бабаликашвили
втюрился в сироту Нателу Элигулову, а свадьба не за горами, ибо девушка
понесла.





9. Изнурённый тяжестью счастья


Через три месяца петхаинцы и вправду гуляли на свадьбе Давида, но под
венцом рядом с ним стояла не Натела, а наследница знаменитого кутаисского
богатея. Вернувшись домой из Ленинграда и разузнав о похождениях первенца,
отец Давида, Шалико, впал в ярость. Даже в бреду он не мог допустить мысли
породниться с отпрыском "блядуна" Меир-Хаима и "колдуньи" Зилфы, с