"Нодар Джин. История моего самоубийства" - читать интересную книгу автора

вцепилась пальцами в парчу, подол ее короткой юбки взметнулся и открыл голые
ноги над тугими шелковыми кольцами, обрывавшими всплеск белых чулок.
Обнаженные женские бедра на фоне бордовой ткани мгновенно воскресили во мне
ощущение, которое в детстве заставляло вздрагивать от страха. Когда в нашей
гудящей по праздникам синагоге, не вмещавшей в себя больше ни единого
вздоха, начинали раздвигать парчовую завесу перед нишей со свитком, а в зале
наступала звонкая тишина, в эти минуты меня охватывало предвосхищение
ребяческого озноба при виде голой женщины, и это чувство пугало своим
святотатством...
С какою-то дразнящей замедленностью Габриела раздвинула створки тяжелой
гардины, и в салон стали просачиваться люди из моей прежней жизни. Хотя
кое-кого я уже видел в Америке, большинство, по моим расчетам, принадлежало
забытому пространству и времени из выброшенных календарей. Обвешанные
дорожными сумками, они переваливались с боку на бок и тащились гуськом в
задние салоны. Я смотрел на них исподлобья и понимал, что прошлое не
исчезает, а разбредается в настоящем, и что его можно снова собрать и
закрутить перед глазами карусельной вереницей промелькнувших дней. Это
укрепило меня в предчувствии, что начинавшийся день был первым и последним в
моей жизни, поскольку не существует ни прошлого, ни будущего, и все
происходит одновременно. Или, быть может, все происходит поочередно:
настоящее и будущее уходят в прошлое, но прошлое, в конце концов,
переполняется и переливается в настоящее и в будущее, - и мы, значит, есть и
будем кем были.
Меня снова прервала Габриела. Склонив надо мной пахнущую мускусом
грудь, она повторила вопрос, на который от удивления я с первого раза не
успел ответить:
-- Вас зовут Нодар, правда?
-- Кто вам сказал? -- испугался я.
-- А меня Габриела! -- и потеребила планку под соском. -- Мы знаем по
именам все кресла в Первом классе.
-- Вот вы как! Молодцы! -- вздохнул я. -- А я-то подумал: опять ФБР! Но
кто вам, молодцам, сказал, что я - это я?
-- Капитан Бертинелли.
-- В местной разведке бывают капитаны?
-- Я говорю о капитане самолета. Объясню. Рядом с вами будет сидеть
очень известная кинозвезда. Ну, очень! Которая предпочитает лететь под
другим именем...
-- Почему? -- прервал я. -- То есть кто?
-- Увидите. Так вот, наша охрана навела справки о ее соседях по креслу.
Звезда не желает личных знакомых, и Бертинелли сообщил ей, что, если она не
против, ей придется сидеть в приличном окружении: вы и профессор Займ из
Вашингтона. Он по политике, а вы - вообще по философии, правда?
-- Да, я слышал о Займе.
-- Она очень довольна.
-- Займ - это "он", -- сказал я.
-- Я говорю про звезду.
-- Чем же она довольна?
-- Что вы - вообще по философии, а Займ из Вашингтона. И еще - что вы
оба из России. Хотя Бертинелли сказал, что лично вы из России, но из Грузии
и почти грузин. Она сказала: это лучше!