"Нодар Джин. Я есть кто Я есть" - читать интересную книгу автора

И этому не может быть конца, ибо это - продолжение ситуации, не знающей
конца; ситуации превращения рожденного евреем человека в человека-еврея;
ситуация, где единоборство человека-еврея с порядком вещей есть единоборство
всякого иного человека, "только немножко больше".
Вот почему нет и парадокса в том, что дух Израиля, дух самобытного и
обособленного царства, основанного на договоре с Богом, есть дух
всечеловеческий; в том, что еврейская улица находится в самом центре
людского мира. После этого должно быть ясно, что как непостижимо трудно
определять дух всего человечества, так недопустимо сводить противоречивый
дух Израиля к каким-либо "традиционным" или "неожиданным" признакам.
Еврейские ценности становились достоянием всего мира слишком быстро,
чтобы оставаться столь же характерными для евреев, сколь характерен, скажем,
для зулусов приветственный плевок в лицо. Вот, наконец, почему постижение
еврейского духа, неопределяемого, а, значит, неистребимого, - есть
постижение Духа вселенского. Кто-то шутил, что противоречия мировой
культуры, да и вся ее история - это негласный спор между четырьмя
последовательно жившими еврейскими мудрецами: законодатель Моисей считал,
что главное - мозг, Христос, провозвестник любви, - сердце, экономист
Маркс - желудок, а психолог Фрейд пошел, дескать, ниже. Летопись культурных
ориентаций человечества действительно может навести зубоскала на эту шутку.
Но если уж в этом же пересмешливом тоне определять современный еврейский
дух, то следовало бы добавить, что, видимо, неспроста на смену этим четырем
мудрецам Израиля пришел пятый - Эйнштейн, заключивший "в смятении": все
едино в своей относительности... Да, быть может, синтетичность и
соотнесенность всех открытых ценностей и определяет неопределяемую сущность
еврейского духа, этой квинтэссенции нынешнего мира, неуловимой, как неуловим
рассудком смысл существования.
"Я Есть Кто Я Есть", - сказал Бог озадаченному Им Израилю. Не этими ли
словами отвечает и сам Израиль озадаченному им миру? Не сводятся ли
откровения еврейского духа к тому, что неуловимый смысл существования, если
и не заключается в самом существовании, то постигается только через него?

БИБЛЕЙСКИЙ ПЕРИОД

ВВЕДЕНИЕ

Дух Израиля, как дух любого народа, определяется его историей. История
любого народа - это то, что происходит с ним на земле, а происходит с ним
почти то же самое, что происходит с отдельным человеком, одержимым, как
правило, инстинктом выживания и самоутверждения. Эти инстинкты выражаются в
тщетной мечте о бессмертии. Конец каждой судьбы - смерть, и в этой мере все
на свете судьбы однообразны.
Необычная судьба еврейского народа, нескончаемость его истории
определяется тем, что земные инстинкты выживания и самоутверждения, роднящие
его со всеми племенами прошлого и настоящего, оказались помножены на ту
особую силу, истоки которой лежат если не по другую сторону бытия, то, по
крайней мере, Далеко за пределами земной суеты. Имя этой силе - страстная и
неизменная вера в ряд интеллектуальных и поэтических символов, которые не
объяснть условиями и целесообразностями земного существования и которые
представлены в Библии.