"Вениамин Гиршгорн, Борис Викторович Липатов. Бесцеремонный Роман " - читать интересную книгу автора

Роман в камере один, другие постепенно уходили. Кто-то сидел наверху в
роскошном кабинете и занимался вычитанием, скромное арифметическое число
людей превращалось по выходе в именованное - расстрелянных или отпущенных.
Последних было немного, ирония случая вывела в числе их одного известного
налетчика, который ухитрился во время сна Романа прихватить его ботинки и
пиджак...
Канонада была грузна и требовательна. Ее отголоски проглотили топот ног
и передвигание шкапов. Забота стирает память, человек наверху, занимавшийся
вычитанием, потерял среди втиснутых в портфель бумаг последнюю единичку - за
нее уцепилась жизнь Романа, спрятался он сам; портфель захлопнулся, как
захлопнулась дверь подвала, стекла задребезжали еще раз, и человек вышел.
- Вылазьте...
Голос был пуст и бесцветен. В нем была скучная обязанность, и только.
Ни привета, ни иронии...
- Вылазьте...
Вышел один Роман - худой, обросший, полураздетый, грязный, со
взлохмаченной головой - и на всякий случай сказал:
- Я американский подданный...
- Ладно уж там, подданный, вылазь кверху... Пошли...
Конвоир разговорчивости не проявлял, да и Роман не пытался говорить. О
чем? Разве не убедительно плюхнулись выстрелы во дворе, когда они выходили
из подвала?
- Торопитесь?
- А то как же, - мрачно сказал солдат, - дело ясное; неча
миндальничать.
Вот и все.
Еще несколько шагов, небольшие формальности в комендатуре, а может
быть, и совсем без них, и Роман подойдет к стенке и подумает: "Только
сразу".
В конце коридора солдат остановился около двери, и только здесь Роман
заметил, что у солдата гимнастерка без погон... Не понял.
- Сюда...
В углу стояло свернутое красное знамя, а за пишущей машинкой сутулился
человек в шапке с красной звездой...


* * *

И вот Роман опять в своей полупустой комнате достает надежные старые
документы, пролежавшие безработными год.

6

В начале марта 1922 года мы получили письмо:


"Послание к декабристам.
Дорогие мои, перестаю жить в Москве, перестаю пререкаться
с домкомом дома № 14 по 2-й Тверской-Ямской за приспособление
под собственный быт ванной комнаты, перестаю потому, что