"Вениамин Гиршгорн, Борис Викторович Липатов. Бесцеремонный Роман " - читать интересную книгу автора

настолько близки к поверхности, что разрабатывать их можно открытым
способом, не тревожась об истощении запасов. Избавим читателя от
перечисления примеров.
Наша цель в том, чтобы представить читателю настоящую книгу, включающую
два произведения на указанную тему.

Одно из них не так уж и нуждается в представлении. Это всемирно
известный роман знаменитого юмориста - "Янки из Коннектикута при дворе
короля Артура" Марка Твена. Роману в 1989 году исполнилось сто лет, а его
все переиздают и переиздают и читают повсеместно...
"..."

Прошло тридцать пять лет, и совсем в другой стране, только что
пережившей чудовищную перетряску, трое молодых екатеринбуржцев (город
только-только переименован в Свердловск, к новому названию еще надо
привыкнуть, как, впрочем, и к новейшему экономичному способу поминания путем
переименования чужих трудов) открыто заимствуют сюжетную схему "Янки",
накладывают ее не на легендарные, а на вполне исторические обстоятельства
наполеоновской эпохи, сдабривают Уэллсовой концепцией "машины времени" и
поддельным лестным отзывом Альберта Эйнштейна. И с обезоруживающей
непосредственностью оправдываются названием, которое дают своему дитяти, -
"БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН".
Название надо писать полностью заглавными буквами, чтобы соблюсти
тройственную авторскую волю и не истолковать однозначно ту двусмыслицу,
которая в нем заложена. Ведь "Бесцеремонный роман" - это была бы
характеристика произведения, а "бесцеремонный Роман" - характеристика героя.
Авторы хотят, чтобы оба смысла мерцали читателю то враздробь, то вместе, наш
долг - уважать их желание. Рукопись рекомендует к изданию известный поэт
Николай Тихонов, и в 1927 году она выходит из печати в Москве.
Иного читателя из современных фантастофилов "БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН"
разочарует. Разочарует он и любителя непритязательного юмора. А ценитель
исторических романов, найдя в книге полтора десятка занимательных страниц,
от остальных отвернется с недовольной миной: известных деятелей прошлого
здесь дергают, как кукол, заставляют выделывать кунштюки по авторской
прихоти, читать про это местами как-то тягостно, и не выручает, а усугубляет
дикарство этого театра бесшабашность, отдающая студенческим капустником.
Одно слово - фарс.
А фарс тут даже очень при чем.
На поверхности лежит упоминание о пьесе Сарду "Мадам Сан-Жен", а
внимательное изучение текста обнаруживает прямое сродство с этим
произведением, в своем роде образцовом по легкости в мыслях и
профессиональной точности, с какой эта легкость отбалансирована. "Ах, "Мадам
Сан-Жен"!" - вздохнет матерый театрал, мигом припомнив, как ломились на этот
спектакль в послереволюционные и послевоенные годы, с каким восторгом
принимал замордованный штормами истории зритель тех лет ухватки и словечки
парижской прачки, взявшей с бою положение герцогини-маршальши, тяготящейся
правилами поведения придворной дамы и щеголяющей по сцене в неглиже. Какие
актрисы сражались за эту роль! Королевы! Но только уж истинный театрал -
зубр, со знанием иностранного языка, припомнит, что французское выражение
sans gene означает по-русски "бесцеремонный" - вот он, оказывается, где