"Марк Гиршин. Дневник простака: Случай в гостинице на 44-й улице " - читать интересную книгу автора

москвич с обликом фарцовщика. Потом оказалось, что он кандидат наук. Когда
он узнал, что я знаком с Вовами, рассказал, что уже читал пробную лекцию в
одном американском университете, и теперь ожидает приглашения прочесть курс.
Он был уверен, что оно вскоре последует, хотя бы потому, что на его лекции
было по крайней мере раза в три больше людей, чем здесь, обвел он взглядом
почти пустой зал. Не желая, чтоб его заподозрили в недоброжелательности к
Вовам, он тут же добавил, что Вовы в этом, конечно, неповинны, работа у них
интересная.
Впереди нас, через несколько пустых рядов, сидело три американских
профессора, один из них был шеф славянского департамента этого колледжа, а
другой юрист. Так сказал мой сосед. Вовы появились в аудитории после всех и
вместе с каким-то старым американцем в измятом спортивном пиджаке уселись за
столиком на эстраде. Американец предложил собравшимся послушать лекцию
русских ученых, представляющую собой изложение уже подготовленной к печати
работы, но тут Вова перебил его: книга уже принята одним издательством, вот
такая толстая книга, показал он пальцами аудитории. Американец был приятно
удивлен: вот, уже принята, и мы в скором времени будем иметь удовольствие ее
читать, как хорошо!
Этот профессор рядом с Вовами выглядел настоящим уличным оборванцем,
настолько они были нарядно одеты. На Вове осенний приталенный костюм, из
кармана торчал платочек в крапинку, а Люся вся в металле: серьги, брошь,
кольца и браслеты, которые, когда она поднимала руки, чтобы поправить
прическу, со звоном съезжали к локтям. И вообще они расположились на эстраде
по-хозяйски, Вова свой пиджак повесил на спинку стула и закурил, а Люся
послала кому-то в зал воздушный поцелуй. Но этого им показалось мало, и
кто-то из них умышленно громко спросил американца, представлявшего их, на
какую тему они приглашены читать лекцию. В зале заулыбались, послышался
смех, доброжелательный, а американец-юрист, который сидел в кучке
профессоров, выглядел просто осчастливленным, с таким видом он повернулся к
шефу, который сидел за его спиной. Получалось, что все темы для Вов это
семечки, они, мол, даже не потрудились узнать, о чем им предстоит сегодня
говорить. Эта самореклама возмутила только меня и моего соседа, но того,
скорее, из зависти к Вовам. В зале повеяло благожелательностью, многие
улыбались, а кто-то даже восхищенно жестикулировал. После этого Вовы
заговорили. Говорила Люся, а Вова улыбался и пускал клубы дыма. Иногда он
тоже спешил что-то вставить, и к середине лекции, когда оба уже как следует
разошлись, это был дуэт. И все врали. Что их будто бы зам. председателя
Совета министров какой-то республики пригласил на правительственную дачу. А
только что говорили, что их там преследовали, и как им было плохо. И вдруг
зам. председателя. И прямо на правительственную дачу. Потом какие на той
даче чудеса, огромный холодильник, такого ни у кого из присутствующих нет, а
в нем медвежий окорок и лучший "Мартель" в оплетенной бутыли. Об этих
чудесах на правительственных дачах я тоже слышал, любой, кто жил в Союзе,
слышал. Но зачем сочинять, что был? Женщины же на этой даче все в
шестимесячных завивках колхозниц, выпалил под конец Вова.
Мой сосед сказал с видом превосходства, что с прической придумано не
плохо, но он, например, упоминает только черных лебедей. Это впечатляет
сильнее.
А Вовы уже хвалили разрядку. В Союз тогда попадет больше дефицитных
товаров Запада, значит, возрастет потребность в спекулянтах. Их уже сейчас