"Марк Гиршин. Дневник простака: Случай в гостинице на 44-й улице " - читать интересную книгу автора

Вовами на эстраде. Он был уже не во вчерашнем спортивном пиджаке, а надел
какой-то старый свитер, не лучше пиджака. Но выглядел намного бодрее. С ним
я чувствовал себя не так скованно, видно было по лицу, что он, как и я,
эмигрант, но живет здесь уже много лет. У него на столе лежала подшивка
"Правды", он что-то искал в ней, так что вообще можно было подумать, что мы
в Союзе. Знаете, я ему сказал с порога, я в первый раз в Америке был вчера
на лекции и разочаровался. Видно было, он удивился, кто я и почему оказался
здесь, но потом, мне показалось, вспомнил меня. Чему-то улыбнулся и вернулся
к занятию, прерванному моим приходом. Тогда я не выдержал и спросил, неужели
никого не интересует истина? Только после этого этот едва шевелящий губами
старикашка удосужился мне ответить, что, наоборот, он внимательно и с
интересом меня слушал. А я еще ничего такого не успел сказать. Вот и пойми,
он такой рассеянный или хочет, чтоб я поскорее ушел. Опять склонился над
"Правдой" и перевернул лист. Я увидел, что я ему ни стану говорить, или не
услышит или тут же забудет. Попросил у него бумагу, он машинально дал лист,
карандаш сам взял со стола и тут же у него на диване за пять минут все
расписал по пунктам, что говорили Вовы, и как на самом деле. Вышло даже
меньше страницы. Положил на стол, даже не знаю, заметил ли он, и ушел.
Все эти дни то туман, то дождь. Я шел из колледжа в гостиницу пешком,
хотел сэкономить на сабвее, сначала было ничего, только туман, а потом мне
не повезло, пошел дождь. Добрался до гостиницы весь мокрый. Повесил на
кресле сушить одежду, принял горячий душ. Настроение намного лучше. А то
получается нелепость. Кто врет, того слушают. А если хочешь сказать правду,
то надо освободить аудиторию, то все страшно заняты. Приятно, когда
добьешься своего. Я уже решил, завтра с утра найду где-то комнату, заплачу
долларами, которые привез из Союза, мне при выезде дали сто двадцать за
рубли. Вполне уложусь в срок, который мне дал ведущий, И вовремя освобожу
номер в гостинице.
А то, что Рита говорила, не уходить, пусть полиция приезжает выселять,
так это одни слова. Чтоб меня утешить. Сама она наверняка уже выбралась из
гостиницы, потому что я уже несколько дней подряд не могу ее застать. К тому
же, как я могу требовать от ОМО, чтобы они продолжали оплачивать гостиницу,
если они знают, что я привез с собой доллары? Когда сюда прилетел, они мне
дали заполнить анкету, там был вопрос, сколько у меня наличных, я ответил.
Может быть, другие писали, у них ничего нет, тогда они могут говорить, у них
безвыходное положение, нечем платить за квартиру.
Лежал, а потом спустился посидеть напоследок в вестибюль. За окошком
ночной администратор, значит, больше шести. А вообще, если идет дождь,
трудно понять, день это или ночь, так темно, особенно из моего номера.
Смотрел, кто входит, кто выходит. За стеклянной дверью в гостиницу видна
мокрая улица, вся разноцветная от отражений рекламы. Такси, поминутно
проезжающие по улице, желтые. Медленно проехала полиция, в синей.
Вернулся к себе и уложил вещи в чемодан, чтоб завтра уйти пораньше.
Осталось только, что надену на себя, и кастрюля, которую мне когда-то
принесла черная уборщица.

Октября 23-е

Если бы я знал, что случится накануне вечером, то прежде, чем положить
ручку, написал бы: когда я складывал вещи в чемодан, кто-то постучал. Я