"Марк Гиршин. Дневник простака: Случай в гостинице на 44-й улице " - читать интересную книгу автора

Ковенской гимназии были лишены этого прекрасного средства. Ну и что, я
сказал, только стреляют, гоняются друг за другом в машинах, и реклама. А что
из нее узнаешь? Что соус "Ризоли" самый лучший в мире?
Детектив, который во время нашей перепалки что-то черкал в своей папке,
при слове "Ризоли" вопросительно взглянул на переводчика. Но старичок не
сразу успокоился, вы ошибаетесь, здесь чудесные передачи, мы с женой смотрим
с большим удовольствием. После этого по лицу его разлилась довольная улыбка,
он опять зажмурил глаза, и сказал, что соус "Ризоли" действительно не так уж
плох, и он мне желает, чтобы я поскорее в этом убедился.
Детектив спросил, помню ли я, как поднялся к Вове. Я ответил, помню. По
лестнице или в лифте? Услышав ответ, он спросил, почему я избегаю лифта. Я
ответил, что приятно ходить по лестнице, если целый день сидишь сиднем
сначала на курсах, а потом дома. И в лифте жарко, а сбросить рубашку нельзя,
всегда кто-то рядом. Но в тот день вы были в колледже, правда, а обратно
возвращались пешком. А это немалое расстояние. Сколько времени вы шли? Мне
стало смешно, он пытается доказать, я в тот день устал и потому должен был
по всем правилам воспользоваться лифтом. Видно, решил, это так важно, что
уже успел расспросить служащих гостиницы и узнать, что я в тот день пришел
насквозь мокрый, значит, долго ходил. Я мог бы сказать, что поднялся пешком,
потому что пошел к Вове, как меня застал звонок, в комнатных туфлях и старых
брюках, которые я ношу дома вместо пижамы, а в лифте люди с улицы, смотрели
бы на меня, как на какого-то оборванца. Зачем давать еще один повод для
насмешки? Но вовремя вспомнил, я только что объяснил, что люблю ходить по
лестницам, добавишь еще одну причину, они решат, я путаюсь. И я молчал. Еще
вопрос был, почему я лежал в постели одетый, когда они пришли вчера ночью, я
что, ждал их? Мне не хотелось говорить правду, но я ничего не мог придумать
и ответил, что ждал. Почему, тут же перевел старичок, разве вы знали, что
случилось с вашим приятелем? Не знал, но предполагал что-то в этом роде. Но
почему, он чуть не воскликнул. Я долго думал, но опять ничего не мог
придумать и не ответил. Детектив спросил, верное ли у них вчера создалось
впечатление, что я был рад, когда они пришли. Я сказал, мне очень хотелось
доказать, что Вовы не ученые, а ловчилы. Старичок так возмутился, что бросил
на стол ручку и поднял ладони к потолку. Неужели в такую минуту вы могли
предаваться этим тщеславным побуждениям! Я сказал, что сейчас уже ничего не
изменишь, что было, то было. Ну, скажите, задал я вопрос старичку, неужели
истина значит меньше, чем несчастный случай? И древнегреческая олигархия
родила демократию? Я задал ему еще несколько таких вопросов, и ни на один не
получил ответ, так старичок был ошарашен. Мне хотелось ему отомстить, и я
напоследок спросил, а что, в Ковенской гимназии Древнюю Грецию не проходили?

На другой вечер

Только успел записать этот вопрос, мне позвонили. Это был Ган. Ну,
зачем мне был в такую минуту этот вздорный старик! Но он сказал, что стоит в
вестибюле, не разрешу ли я ему подняться. И я прервал запись на половине и
спрятал тетрадь.
Ган драматическим жестом бросил на стол "Новую Речь" и сказал: "Видите,
я к вам не побоялся прийти. Может быть, вы за это хоть предложите мне
сесть?" Я спросил, почему меня нужно бояться и развернул газету. Там на всю
первую страницу чернел заголовок, советчики орудуют в Нью-Йорке.