"Александр Житинский. Седьмое измерение (Рассказы, новеллы, Фантастические миниатюры)" - читать интересную книгу автора

ли, которые оживленно болтали на разных языках, и тогда квартира Парфе-
новых напоминала коротковолновую шкалу радиоприемника. К шестому классу
Павлик изъяснялся на шести языках, к десятому - на десяти. Родителей он
по-прежнему не понимал.
В десятом к Павлику стала ходить девушка-одноклассница. Ее звали
Джейн, родным ее языком был английский. Парфеновы догадались, что в
семье девочку звали Женей. Павлик и Джейн уединялись в комнате при све-
чах и что-то шептали друг другу по французски. Это был язык их общения.
Впрочем, Джейн знала немного по-русски и ей случалось быть переводчицей
между Павликом и Парфеновыми.
А потом Джейн поселилась у Павлика. Парфеновы тщетно пытались выяс-
нить, расписались они или нет, но слово "ЗАГС" вызвало у Джейн лишь
изумленное поднятие бровей. Впрочем, бровей у нее уже не было, а имелись
две тоненькие полосочки на тех же местах, исполненили нет, н
Парфеновы уже не пытались преодолевать языковой барьер, стараясь
только переносить сосуществование в духе разрядки. Они объяснялись с мо-
лодыми на интернациональном языке жестов.
Когда Джейн сменила джинсы на скромное платье. а Павлик впервые в
жизни принес в дом килограмм апельсинов. Парфеновы поняли, что у них
скоро будет внук.
- Вот увидишь, негритенка родит! - сказал Парфенов жене.
- Но почему же негритенка! - испугалась она.
- От них всего можно ожидать!
Но родился мальчик, очень похожий на Парфенова-деда. Через некоторое
время Парфеновым удалось установить, что внука назвали Мишелем. Джейн
снова вошла в форму, натянула джинсы и бегала с коляской в молочную кух-
ню, поскольку своего молока не имела. Еще она часами тарахтела по теле-
фону с подружкой-шведкой, у которой была шестимесячная Брунгильда. Обыч-
но после таких разговоров она занималась экспериментами над Мишелем -
ставила ему пластинки Вивальди или обтирала снегом. Однажды, после оче-
редного воспаления легких у ребенка, Парфеновы услышали, как Павлик
впервые обругал Джейн по-русски, хотя и с сильным акцентом.
И вот в один прекрасный день Мишель сказал первое слово. Это было
слово "интеллект". Несколько дней Парфеновы-старшие гадали, на каком
языке начал говорить внук. А потом Мишель сказал сразу два слова. И эти
слова не оставили никакого сомнения. Мишель сказал: "Дай каши!"
Парфеновы-старшие и Парфеновы-младшие стояли в этот момент у кроватки
по обеим сторонам языкового барьера. Пока Павлик и Джейн недоуменно пе-
реглядывались, обмениваясь тревожными французскими междометиями, Парфе-
нов-дед вырвал внука из кроватки, прижал его к груди и торжествующе зак-
ричал:
- Наш, подлец, никому не отдам! Каши хочет, слыхали?!
- Дайкаши маймацу, - четко сказал Мишель.
- Джапан... - растерянно проговорила Джейн.
- Я-по-нец... - перевела она по слогам для родителей.
- Так вам и надо! - взревел дед, швыряя японского Мишеля обратно в
кроватку, отчего тот заревел самыми настоящими слезами, какие бывают и у
японских, и у русских, и у итальянских детей.
...И вот, рассказав эту историю, я думаю: Господи, когда же мы нау-
чимся понимать друг друга?! Когда же мы своих детей научимся понимать?!