"Александр Житинский. Хеопс и Нефертити" - читать интересную книгу авторасумел внушить ей безграничное уважение.
- Мы говорили... Мы говорили об эволюции, - томно сообщала нам Нефер- тити. Она произносила это с такой интонацией: "Вам все равно не понять". Или она говорила: - Мы с шефом обсуждали планы проникновения. - Куда? - спрашивал я. - В область подсознательного! - торжествующим голосом говорила слони- ха. Мы с Андрюшей беззвучно ругались и начинали свой симпозиум. Особенно меня бесило то, что Нефертити разговаривала голосом Людмилы. Поговорив два часа о творчестве Достоевского или о функциях Бесселя, мы несколько прибирали ее к рукам и добивались должного внимания и ува- жения. Но первые полчаса после Карла были невыносимы. Однажды Нефертити сообщила: - Карл Карлович сетовал на интеллектуальный вакуум. Она так и сказала: "сетовал". Я скрипнул зубами от злости. - Где? - спросил я. - Что - где? - высокомерно спросила слониха. - Где находится этот вакуум, на который он сетовал? - ядовито перевел Андрюша. - В окружающей нас действительности - Дура! - выкрикнул Мыльников и выбежал из помещения. - Что значит "дура"? - поинтересовалась она. - Дура - это значит неумная женщина, - произнес Андрюша. - Да, женщины, как правило, чрезвычайно неумны, - вздохнула Неферти- Андрюша выбежал за дверь без слов. Я представил, как они с Мыльнико- вым курят сейчас на лестничной площадке и кроют Нефертити в хвост и в гриву. Им хорошо!.. - Ну и что же вы с Карлом решили насчет вакуума? - спросил я, стара- ясь сохранять спокойствие. - С Карлом Карловичем, - поправила слониха. - Увы, это безнаддежно! Таков удел всех гениальных умов - находиться в атмосфере интеллекту- ального вакуума. - В атмосфере вакуума! - передразнил я ее. - Ты хоть выражайся по-русски! - Я вижу, что тебе трудно понять, - сказала она. Вот такое было у нас общение. У женщин дело шло как по маслу. Нефер- тити не была с ними высокомерна. Она быстро научилась надевать маску "души общества", и они втроем (без Варвары) неутомимо чесали языки. Как-то раз я застал следующую картину. Людмила и Галочка развалившись в креслах, пили чай, а Нефертити сту- чала отростком хобота по клавишам Галочкиной машинки. Машинка стояла на столе, придвинутом к морде Нефертити. Я подошел и заглянул в листок. Там были стихи: Зачем любовь незримо правит миром? Я говорю, лобзая и стыдясь: - О да! Ты был, ты был моим кумиром, Но порвалась пленительная связь! Я подождал, пока она допечатает "пленительную связь", и вытащил лис- |
|
|