"Александр Житинский. Хеопс и Нефертити" - читать интересную книгу автора

не волнует.
После этого я позвонил Папазяну.
- Что новенького Аветик Вартанович? - осторожно спросил я.
- Новеньким, Тиша, залиться можно! По самую крышу! - возбужденно
прокричал Папазян. - Хеопс пропал!
- Как?
- А вот так. Ночью сорвал с крыши сарая оцинкованный лист, положил
его на шипы и вышел, как по мостику. След собака не взяла.
- Какая собака?
- Овчарка милицейская. Его уже вся милиция ищет. Слон в городе,
представляешь! Прости, Тиша, мне некогда сейчас, позвони позже...
Не знаю - почему, но я не сказал правды Аветику Вартановичу.
Хеопс все так же понуро стоял посреди моей комнаты. Светильник, под-
вешенный к потолку, упирался плафонами в его темя. В глазах слона была
страшная тоска. Он словно хотелто сказать мне - и не мог. Он был бессло-
весной тварью, которой суждено страдать молча.
- Что-нибудь придумаем... Что-нибудь... - твердил я.
Слон начал медленно раскачивать хоботом. - Серая толстая труба тяжело
летала по комнате, аккуратно избегая встречи с мебелью. В комнату вошла
мама.
- Сын, слоника нужно покормить, - сказала она.
Я не ожидал от мамы такой чуткости. Позвонил в КБ, сказал, что приду
позже, а сам взял пустой рюкзак и побежал в овощной магазин. Рукзак я
набил морковкой и репой. Когда я вернулся, Хеопс отдыхал, стоя на коле-
нях, а мама творески работала. Она шила портрет Хеопса в интерьере. Поз-
вякивали ножницы в маминых руках, на пол падали цветные лоскутки, стро-
чила машинка.
Фантастическая картина - слон на фоне книжных полок - возникала под
мелькающей иглой.
Я положил перед Хеопсом рюкзак. Мама встала ищз-за машинки и позвала
меня в коридор.
- Сын, пойди и поговори с ней, - сказала она. - Объясни ей ситуацию.
Неыозможно - он так страдает!
Я опять почувствовал себя бессловесным идиотом. Неужели я сам не мог
до этого додуматься?
- Я побуду с ним, - сказала мама.
Я побежал в КБ. По дороге я набил портфель репой, чтобы заправить Не-
фертити. Я сомневался, что ее догадались покормить.
Так оно и было. Слониха стояла выключенной в пустом помещении сбороч-
ного цеха. Она уже никого не интересовала. Я высыпал ей в пасть репу и
дернул за хвост.
- Привет, - сказал я. - Как настроение?
- Убийственное, - сказала она.
Я очень осторожно рассказал о ночном визите Хеопса.
- Он сидит у меня. Настроение у него тоже не ахти, - сказал я.
И вдруг слониха, молчавшая, пока я рассказывал, зарыдала в голос. Из
синтезатора речи лились всхлипывающие звуки. Кто учил ее этому? На ис-
кусственных глазах Нефертити появились слезы. Ничего такого для слез не
было заложено в схему. Это я знал точно.
- Что вы сделали?.. Что вы наделали! - рыдая, говорила она. - Я не