"Анатолий Гладилин. Тень всадника" - читать интересную книгу автора

км по Вентура-бульвару со скоростью паровоза. Проведя с Элей полтора часа в
парке, публика явно нуждалась в передышке. Не та закваска, что у Гали или
Клавы, на должность бэби-ситтера не тянула...
Публика вернулась, когда Дженни кормила девочку ужином, и забилась куда-то
в угол, но так, чтоб не упускать Дженни из виду. Дженни купала Элю в ванной,
прибирала в ее комнате и, не оборачиваясь, знала - публика за спиной. Занимаясь
домашней работой, Дженни старалась немного импровизировать плечами, руками,
бедрами - ведь живешь как на сцене, публика не сводит глаз. Уложив Элю спать и
переждав два ее обязательных сольных выступления ("Мама, хочу пипи, поцелуй
меня, мама!", "Мамочка, я хочу соку, и пусть Тони мне расскажет сказку" - Если
ты, чертова кукла, еще раз появишься, мы уйдем из дому!), Дженни смогла наконец
обратить внимание на публику.
Теперь надо было ужинать с Тони. Варианты: французский стол с вином и
сыром, русский - с водкой и пивом, китайский (когда Дженни надоедала готовка,
которую она ужасно не любила и заказывала блюда из ближайшего ресторана) - с
виски и коньяком. Раньше Дженни не ела на ночь, предпочитала не пить, но не
сидеть же как дура за столом, тем более что Тони уплетал все подряд с завидным
аппетитом! С первого дня переезда к Дженни он навязал ей свой распорядок, и
она, не успев оглянуться, как бы снова оказалась замужем. Вроде бы скучный,
монотонный ритм семейной жизни, а с другой стороны - совсем не то.
Пятилетнее супружество оставило у Дженни горький привкус. Джек женился на
ней в Риге (что по тамошним условиям было непросто) и вывез в Америку. Джек
(Джек Лондон или Джек Потрошитель - она называла его так и так, в зависимости
от настроения) профессиональный боксер, ныне спортивный тренер, был великолепен
и неутомим в постели (за что ему долго все прощалось). Он боготворил Элю. Он
присутствовал при ее родах и двенадцать часов держал Дженни за руку. Он
заполнял анкеты, подписывал счета, выбирал страховки, вел переговоры с
гаражниками и домовладельцем - какая эта головная боль, Дженни поняла после
развода. Она вышла замуж за Джека Лондона, за человека с высоким чувством
собственного достоинства, она видела в нем свою американскую мечту. Но -
обычное, всегдашнее "но", особенно в браках - он не хотел идти вперед; ни
карьера, ни деньги его не интересовали. Пренебрежение к противным зеленым
бумажкам - хорошая черта характера, однако тогда, когда они есть. Получалось,
что семью содержала Дженни, и чем больше она зарабатывала, тем меньше денег
приносил муж. Почему она должна была уродоваться за компьютером, а Джек -
играть в теннис и прохлаждаться перед теликом? "Мани, мани, мани!" - пела Лайза
Минелли в "Кабаре". Но и это не главное. Джек, догадываясь, что она от него
отходит, стал агрессивным (с мужиками такое случается), превратился в
настоящего Джека Потрошителя. В доме установился режим террора. Стоило Дженни
опоздать с работы на двадцать минут (застряла в пробке на Лорел-каньоне), как
Джек ее встречал прокурорской филиппикой: "Где ты была? За это время тебя могли
вые... полгорода!" Однажды он ей врезал, и она отлетела в другой угол гостиной.
"В следующий раз он меня убьет", - подумала Дженни и решила, что следующего
раза не будет - все, развод! Он не соглашался на развод, они мирились,
ссорились, она разрывалась: "У Эли должен быть папа" и "У меня должна быть
нормальная жизнь", хотя, возможно, нормальнее не вообразить, просто сама норма
ей претила.
У Джека на первых местах были:
Эля,
тренировки,