"Анатолий Гладилин. Тень всадника" - читать интересную книгу автора

Железную руку Сен-Жюста впервые почувствовали в Страсбурге, куда он прибыл
в ноябре 1793 года. У французской армии в Эльзасе не было ни провианта, ни
одежды, ни начальников, ни малейшего намека на дисциплину. Контрреволюция
торжествовала; обесценение ассигнаций, всеобщая крайняя нужда держали бедных за
горло. Белые кокарды передавались из рук в руки. Вновь появившиеся в городе
эмигранты расхаживали с гордо поднятыми головами. Никаких реквизиций не
производилось, а поэтому не было ни кормового хлеба, ни повозок, ни дров.
Подпольные публичные дома кишели офицерами, ошалевшими от безделья. Раненые
солдаты гнили на больничных койках без всякой медицинской помощи. В сельских
местностях бродили толпы дезертиров. Зато по Эльзасу кочевал прокурор Шнейдер,
возивший за собой гильотину и палача и наводивший на округу ужас
многочисленными смертными приговорами.
В короткий срок Сен-Жюст провел чистку командного состава, одел и обул
армию, сделав ее полностью боеспособной. Он предал революционному суду Шнейдера
и путем решительных мер навел в Эльзасе порядок...
С тех пор Сен-Жюст регулярно выезжал на фронт, и весть о его прибытии
заставляла трепетать даже прославленных генералов. Храбрые полководцы,
хладнокровные перед лицом неприятеля, они боялись неудач, которые могли
привести к отставке или к эшафоту; соперничая с командирами других армий, они
дрожали перед возможным доносом и шли на компромисс со своими подчиненными;
решительные во время боя, они отступали перед крючкотворством хитроумных
интендантов и закрывали глаза на то, что сразу замечал проницательный взгляд
Сен-Жюста.
"Военная администрация кишит разбойниками, - писал Сен-Жюст Конвенту, -
субординации там больше не признают и крадут все, взаимно презирая друг друга".
Но коррупция и воровство, которые, казалось, начисто парализовали армию,
странным образом исчезали с приездом Сен-Жюста. Появлялись патроны и снаряды,
солдаты начинали получать полный паек, интенданты вдруг проявляли чудеса
предприимчивости, доставая в нужном количестве обувь и одежду.
Не колеблясь, Сен-Жюст смещал робких командиров. Перед строем расстреливал
офицеров-изменников и проворовавшихся интендантов. И генералы развивали
энергичную деятельность. А когда этого требовали обстоятельства, Сен-Жюст сам
водил полки в атаку.
Никакие громкие фразы, никакие демагогические речи не могли скрыть от
Сен-Жюста равнодушия и трусости лжепатриотов. Сен-Жюст говорил: "Патриотизм -
это торговля словами, каждый жертвует всеми другими и никогда не жертвует
своими интересами".
Сен-Жюст оставался в армии до тех пор, пока срочные дела не заставляли его
возвращаться в Париж. А вернувшись, выступал в Конвенте докладчиком от Комитета
по самым важным вопросам.
Каждое слово Сен-Жюста звучало как удар топора. Он говорил только
приговорами. Именно Сен-Жюст в 1793 году убедил Конвент усилить террор.
А 8 вантоза 1794 года он выступил с программной речью: "Не думаете ли вы,
что государство может существовать, когда гражданские отношения противоречат
форме его правления? Те, кто осуществляет революцию наполовину, лишь роют себе
могилу... Собственность патриотов священна, но имущество заговорщиков должно
пойти в пользу нуждающихся". Это был самый решительный шаг Французской
революции.
И в этой же своей речи Сен-Жюст обратил внимание правительства на
злоупотребления местных властей ("Свирепый взгляд, усы, мрачный и жеманный