"Анатолий Гладилин. Евангелие от Робеспьера" - читать интересную книгу автора

проходимцев, фанатиков очень трудно было уследить за кем-нибудь одним,
определенным. Сегодня он на первом плане в гордом одиночестве, а через
неделю выглядывает из-за спины более чем сомнительной публики. Только
привыкли к тому, что какая-то группа находится слева - глядь, она уже
сместилась в центр или направо. Попробуй что-нибудь пойми, когда в одно
прекрасное утро твой романтический, добродетельный идеал появляется с
плутовской рожей, а лицо вон того комического персонажа вдруг приобретает
трагические черты.
И естественно, что современник терял голову от бесконечного мелькания
сотен новых типажей. Сбитый с толку и растерянный, он каждый день с надеждой
вглядывался в изменившуюся картину, мучительно соображая: кто же настоящий?
кто же останется? Современник не мог предположить, что время - художник не
только своеобразный, но и несколько жуликоватый, что полотно, на котором он
рисует, имеет сходство с гербовой бумагой: посмотришь его на свет, словно
крупную ассигнацию, и вдруг видишь ранее совсем незаметный профиль человека.
Время, посмеиваясь, малюет этюды, но потом грянет час, и оно обведет
профиль, наложит краски, и все ахнут: "Вот он! Где же он был раньше?" А он
был тут, в центре картины, только современник не мог его различить, потому
что поднять это неоконченное полотно и посмотреть его в свете будущего можем
только мы, живущие в другом веке.
Велико было бы удивление современника тех событий, если бы он взглянул
на картину 1789 года хотя бы из девятнадцатого столетия:
- Как мало, оказывается, нанесено штрихов! Сколько еще свободного
места! Как несовершенна композиция! Поблекли и стушевались фигуры знакомых
героев, зато явственно проступили черты нового лица. Что это за человек?
Почему у него такой пристальный и недобрый взгляд? Почему он оставался
незаметным, этот депутат из города Арраса?

Глава IV. Учредительное собрание


Я видел в истории, что все защитники свободы подвергались клевете, но
их угнетатели тоже погибли.

Робеспьер


Каждое событие кроме своего исторического значения несет в себе для
каждого человека последствия частного порядка. И нельзя точно определить,
что важнее для человека - исторический смысл событий или то, как они
сказываются лично на нем.
Конечно, депутаты Учредительного собрания понимали в той или иной
степени значение великих перемен, происходящих во Франции. Но всегда ли
поведением депутатов руководил высший смысл? Не примешивались ли тут чисто
личные мотивы? Честолюбивые надежды и жажда популярности? Сведение счетов и
сословные интересы? Разочарование, что не достается та роль, на которую
рассчитывали? Зависть к более удачливым, ловким и талантливым?
Будем объективны: работа Учредительного собрания имела необратимые
последствия не только для всей страны, но и для самих депутатов. Люди,
которые 5 мая 1789 года приветствовали короля в зале дворца "Малых забав",