"Анатолий Гладилин. История одной компании" - читать интересную книгу автора

уйти назад или вперед. Если Медведь застревал у афиши, никто не двигался
дальше. А если отставал кто-нибудь другой (я несколько раз специально
проделывал такие опыты), его никто не ждал. Иногда двое из нас уходили
вперед и продолжали какой-нибудь захвативший их спор, и им было приятно
сознавать свою независимость, их радовало, что все видят, как им интересно
вдвоем, но в то же время оба они незаметно прислушивались к тому, что
происходило сзади, где шел Медведь. И когда там, сзади, раздавался особенно
громкий смех, они, словно внезапно заинтригованные, останавливались и
присоединялись к основной группе.
И в эти моменты мне хотелось, чтобы кто-нибудь из моих знакомых или
близких (парни из соседней школы, девочка, с которой я танцевал на вечере,
соседка, мама и, конечно, в первую очередь Алла) видел, как я иду в компании
высоких, спортивных, веселых ребят, и среди нас такой красивый парень, и это
все мои товарищи, и мы очень дружим, и нам очень хорошо вместе, и мы можем
так пройти сто раз Арбат, и вообще всю Москву, и вообще десять тысяч
километров, и вообще всю жизнь.
Когда мы собирались вечером, то обычно всех обзванивал я, реже Ленька.
Все просто знали, что я обязательно позвоню первым, и ждали. Но если, что
случалось очень редко, мне звонил Медведь и предлагал собрать всех у
"Художественного", то я, конечно, тут же собирал всех, не упуская
возможности в разговоре с каждым из ребят этаким ленивым голосом заметить:
"Ну, я было хотел дома сидеть, но тут мне позвонил Медведь..."
И если я что-нибудь скрывал от ребят, то только пронзительную мечту:
конец школьного вечера, темный двор, несколько уркаганов из другого района
придираются к Медведю, вспыхивает драка, все ребята стоят, и тут я (в весе
пера) бодро расшвыриваю "королей" улицы, и те смущенно ретируются, и потом,
когда ребята в десятый раз обсуждают подробности происшествия, Медведь
удивленно говорит: "А Звонок-то как проявил себя! Недаром его Русланом
зовут". Пожалуй, я здесь упускаю две детали: темный двор не годится (иначе
кто же заметит мое геройское поведение?), и желательно присутствие Аллы. Но
последнее, впрочем, естественно.

5

Как-то в начале осени, насколько мне помнится, на большой перемене, Яша
затаскивал каждого из нас по отдельности в угол и, заикаясь, просил поехать
с ним в воскресенье на дачу, чтобы перевезти вещи в город.
По-моему, сразу согласился только я один. У остальных нашлась масса
неотложных дел. Медведь сказал, что он бы, конечно, с удовольствием, но у
него важное деловое свидание, еще на той неделе условился. Барон вспомнил,
что ему надо готовиться к городской олимпиаде. Артист очень извинялся, но
ему достали контрамарку на утренний спектакль, который он обязательно должен
посмотреть. Майор пробормотал что-то неопределенное: конечно, мол, приду,
если смогу.
Я приехал к Яше в воскресенье утром и застал его в весьма мрачном
настроении. Оказалось, он поругался с родителями. Родители упрекали Пятерку,
что всем его товарищам - грош цена и что, когда речь заходит о настоящей
помощи, их нет. Пятерка, в свою очередь, пытался доказать, что нечего
эксплуатировать даровую рабочую силу.
Мы немного погуляли по опустевшему поселку, и, вероятно, под влиянием