"Анатолий Гладилин. История одной компании" - читать интересную книгу автора

моим басням. А может, мне только кажется? Впрочем, один раз и она
заинтересовалась:
- Тот, кого вы называете Медведем, такой черный, высокий?
- Да, - говорю я, - красивый парень.
И тут же прибавляю несколько новелл о Мишкиных подвигах. Алла
скептически усмехается. Что ж, тем лучше. Я же не соперник Медведю.
Ставят пластинку "Зачем смеяться, если сердцу больно". Я гляжу на Аллу
испепеляющим взглядом.
Потом танцы. Я танцую с Аллой. На расстоянии вытянутых рук (обнять - не
может быть и речи), веду ее почтительно, но прилагая максимум усилий, словно
двигаю стеклянный шкаф.
Один раз на вечере в ее школе я видел, как она танцует. Танцует она
здорово. Но сегодня ей крупно "повезло" с партнером.
Я чувствую, что она на меня злится. Все сильнее и сильнее. За то, что я
плохо танцую. За то, что я всем демонстрирую, как я люблю ее и как страдаю.
За то, что с умным видом говорю глупости. И просто так, без причины, как
умеют злиться только очень молодые, красивые и самоуверенные девушки.
И в этот момент я понял, что, еще не сказав ни слова, не начав
объяснения, ничего не сделав, я проиграл, проиграл безнадежно. Но одно
дело - понять. Это еще ничего не значит. Человек - крупный специалист по
созданию иллюзий.
Потом было все. И объяснение, и ее покровительственная улыбка, и
серьезные мысли о самоубийстве, и болезнь (честное слово, настоящая болезнь,
с высокой температурой и бредом. Врачи говорили: ангина. Я один знал
правильный диагноз), и постыдное существование в качестве так называемого
друга Аллы, точнее, пажа. Было еще очень многое. И кое-что я, наверно, еще
расскажу. Но в тот момент, при первой нашей официальной встрече, я понял,
что все будет плохо. Правда, я тогда не знал всего, что будет. И, может,
если бы какая-нибудь фантастическая машина перенесла меня на много лет в
будущее, то я увидел бы такую сцену.
Я, грязный, потный, в промасленной спецовке, выхожу из магазина с
Колькой и Петькой. Сегодня опять подхалтурили, купили бутылку на троих, а
Петька набрался еще с утра. И вот мы выходим на шоссе и что-то весело
говорим, и вдруг скрип тормозов, и у обочины, рядом с нами останавливается
"Москвич", и за рулем сидит Алла.
"Привет", - говорит она.
"Привет", - говорю я.
"Ну, как жизнь?" - говорит она.
"В порядке", - говорю я.
"Ну, привет", - говорит она.
"Привет", - говорю я.
И ребята смотрят на меня как ошпаренные (такая девочка, думают они, и
как одета, бывают же счастливцы, которые с ней, но она не для нас, дочь или
жена академика, или сама мотается по заграницам, но такая девочка, откуда
Руслан ее знает, - наверно, делал профилактику машины у ее отца, - но все
равно ему повезло, такая девочка!). Вот что они думают, хотя молчат, но я-то
их знаю. И мы идем на станцию, потому что надо менять колеса одному
частнику, и говорим: хорошо, что успели в магазин, а Петька - дурак, что
пьет с утра, так загнуться можно.
"Ничего, пройдет, - говорит Петька, - ну, а все-таки кто эта девочка?"