"Анатолий Гладилин. История одной компании" - читать интересную книгу автора

всем, что должно было интересовать студента, начиная со споров в ООН, общего
курса теории машин и механизмов и кончая модным западным танцем, новым
кинофильмом или дебютантом команды "Торпедо" на левом крае.
Медведь никогда не "зажимал" деньги и выкладывал ровно столько, сколько
у него было (что в конечном счете приводило к некоторой выгоде, потому что
ребята уж за кого-кого, а за Медведя платили всегда охотно).
Если Чернышев всегда был категоричен в своих мнениях и поступках и
высокомерно относился к тем, кого считал дураками, рохлями, карьеристами и
т. п., то Медведь, напротив, был со всеми добр и любезен, всегда готов был
выслушать и помочь (а если и отказывал, то так, что складывалось
впечатление, будто только какие-то роковые обстоятельства заставляют его
отдать нужную книжку не Иванову, а Петрову).
Он не был злопамятен и вскоре забывал то, что, допустим, Чернышев
никогда бы не забыл и не простил.
Поэтому даже несчастные изгои (объект насмешек и придирок всех ребят),
которые, в свою очередь, по тем или иным причинам ненавидели своих
сокурсников, отмечали, что единственный приличный парень на курсе
(естественно, кроме них самих) - Медведев.
Все эти черты характера можно, конечно, назвать врожденными, но,
скорее, это была определенная линия поведения и (уж если на то пошло) особое
честолюбие.
Так или иначе, но то, что у других комсомольских лидеров института
требовало дикой нервотрепки (уговоры, ругань, угрозы, просьбы, упоминания
великих теней прошлого), как, например, выход на субботник по расчистке
парка (бредовая идея деканата, объявили лишь за день, когда у многих уже
были назначены свидания или запланированы аналогичные неотложные
мероприятия), Медведю давалось очень просто:
- Что делать, мужики, надо идти!
И ребята, помянув недобрым словом всех прародителей декана, понимали,
что надо идти и никакие справки о внезапной болезни тут не пройдут. Раз уж
Медведь сказал...
На целине, вдали от руководящих органов (двадцать пять километров до
штаба), Медведю также удавалось ладить со своим отрядом (где было много
незнакомых ему ранее ребят), вернее, все как-то получалось само собой.
Медведь ничем не выделялся, работал и уставал, как все, ел и спал со всеми,
и если получались простои, не ходил с напряженно целеустремленным видом
начальника (какую бы работу еще придумать?), а говорил "Айда загорать", если
было солнце, или "Идем спать", если шел дождь.
Правда, однажды на целине ребята устроили "бунт". Много тут было
причин, но все сводилось к тому, что надо немедленно вытаскивать последние
рубли и ехать за тридцать километров в совхоз, где, по сведениям,
продавалась водка, а то эта жизнь надоела, и вообще можно сдохнуть с тоски,
и что мы, нанялись, и пускай медведь работает: у него четыре лапы.
Ребята были настроены очень решительно, и Медведь чувствовал, что
никакими призывами их не удержишь, и он бы и сам не прочь, но, понимая
обстановку, он знал, что тогда два дня работы не будет. Два дня простоя в
разгар уборки - это ЧП № 1. Коллективное пьянство (если даже других
последствий не будет) - это ЧП № 2. А кто начальник? Медведев. А кому
отвечать? Опять же.
Страсти разгорались, а Медведь молчал и ждал, пока все выскажут, что