"Анатолий Гладилин. Большой беговой день" - читать интересную книгу автора

мне... Валька - парень боевой, да говорил я ему: тише едешь, дальше будешь.
Вот так, товарищи, и получается - коня он готовил, а в призу еду я. Жеребчик
классный, да весь в хозяина пошел: злой, горячий, укусить норовит. Тпрру,
скотина, да не рвись ты так! Тише, тише - шагом, шагом!.."
ОБРЫВ: "Сам ты скотина! Посадили бестолочь мне на шею! Ему на козе
ездить, а не на рысаках! Аптечку, которую мне в поездку выделили, к себе
домой утащил! Мои новые ремни обменял на старые за три поллитры! Да от него
уже с утра разит портвейном!.. Где хозяин мой ласковый? Бывало, он меня за
ухом почешет - сердце радуется. А этот - кнут показывает, дерьмо! Чтоб я для
него уродовался?.. Я ему сладкую жизнь устрою: выброшу козла из качалки на
первом повороте!.."
- Под номером девять жеребец Белый Парус Еланского коннозавода.
Наездник первой категории - Иван...
ВАНЯ: "Ушлый мужик Паша, а нарвался. Темнил, темнил, шесть секунд
сбросил, а все равно вторым приехал. Я-то давно понял, что Лабиринт готов.
Конечно, Илюшке-Овощнику я ничего не сказал, Пашины секреты меня не
касаются, но попросил Нюрку подстраховать Лабиринта парой билетиков,
всего-то на ипподроме билета четыре было. Любопытно, вязал ли Паша со мной?
За такую ставку тыщи по две отвалили бы (я-то, конечно, вязал). Нет, Паша,
ты не прав. Во-первых, от таких старых дружков таиться грех; во-вторых, надо
было пропускать первый гит. Примата некому было поджимать, он бы показал
свои две девять, а во втором гиту Боря, решив, что никто его рекорда не
побьет, попросту снял бы коня. Вот тогда, Паша, ты и поезжай с ветерком на
свои две семь! Даже если бы Примат и участвовал, он на второй гит не
способен, жеребчик хоть резвый, но с надрывом. Что ж ты, Пашенька, потерпеть
не мог?! Мог, да не хотел. Жадность, Паша, тебя одолела: посчитал, что без
Примата за Лабиринта копейки заплатят. Что б ни платили, а все свои. И
поэтому ты не прав, Паша. Грех таиться от старых друзей. Лабиринта ты
поломал, теперь соси лапу..."
БЕЛЫЙ ПАРУС: "Какой смысл бегать без толку? Дураков работа любит. Вот у
меня с зимы - ни одного первого места. Что я - хуже других? Что я, не могу?
Я-то пожалуйста, да хозяин не пускает. Бывает, запряжет меня, потреплет
гриву и шепнет: "Подожди, малыш, еще не время..." А вообще, как говорит мой
хозяин - в гробу я видал всю эту компанию..."
У заборчика, напротив финишного столба, плотная группа мужчин. Все
примерно одного возраста, одной комплекции - Пузан Пузаныч, Брюхан Брюханыч,
Жир Жирович, Сал Салыч. И прячется за их мощными спинами маленький, в меру
упитанный Илюша-Овощник. Друзья-приятели держатся обособленно,
перешептываются, пересмеиваются, тянут пиво из бумажных стаканчиков, и,
кажется, страсти ипподрома их абсолютно не волнуют.
Около этой группы кружат какие-то помятые субъекты со скучающими
индифферентными лицами - мелкие тотошники, спившиеся, проигравшие все до
нитки, которым уже давно никто не дает и рубля в долг. Тотошники не рискуют
приближаться к компании Илюши-Овощника. Но стоило только перед первым
заездом Пузан Пузанычу направиться к кассе, как эта мелюзга гурьбой повалила
следом. Правда, Пузан Пузаныч, подойдя к окошку и посмотрев ставки, сам
ставить не стал; резко обернувшись, он увидел за собой горящие глаза и жадно
открытые рты.
- Вынюхиваете? - беззлобно осведомился Пузан Пузаныч и, легким
движением плеча раздвинув группу, неторопливо вернулся на место.