"Анатолий Гладилин. Большой беговой день" - читать интересную книгу автора

отказываюсь раздавить с ними "на троих". Брезгую их обществом? Вообще не
пью? Так какого же черта я приперся в магазин?! Разве мужское это дело -
стоять в очереди за маслом и сосисками? Право, мне самому как-то неудобно
обманывать ожидания компанейски настроенных людей, и еще я думаю, что,
видно, у меня на роже написано: дескать, вот я, третий, готов, прибежал
опохмеляться. И так каждый раз...
Но однажды я попал в незнакомый район Москвы (на сутки товарищ дал
ключи от своей квартиры, и надо было помочь Райке после сложной операции -
словом, длинная история) и сам вынужден был искать "третьего".
Я накупил продуктов на обед и ужин и тут, когда в кармане оставалось
два рубля с мелочью, вспомнил, что нужна водка для компресса.
Была половина четвертого. У винного отдела - никого. Мертвый сезон.
Четвертинок на прилавке не видно. Я попросил скучающую продавщицу разлить.
Она окинула меня профессиональным взглядом и, наверно, решила, что с
неизвестным в кожанке лучше не связываться: вдруг проверяет или из ОБХСС?
- У нас не разливают! - ехидно процедила продавщица и отвернулась.
Я огляделся. Невдалеке топтался высокий полноватый парень и застенчиво
косил в мою сторону. Словно неведомым магнитом нас потянуло друг к другу.
- Ну, - сказал я, - на двоих?
Парень засмущался.
- На двоих не осилю. Получка только во вторник, - и неуверенно
предложил: - Может, подождем третьего?
- Попробуем, - милостиво согласился я и направился в молочный отдел.
Обменяв пустые бутылки на кефир, я вернулся к винному прилавку. Около
моего компаньона вертелся мужичишка невзрачной наружности.
- Ну вот, - сказал я, - и третий нашелся.
- Да что вы! - всплеснул руками мужичишка и отскочил от нас, причем
глянул с таким почтением, будто мы были особы королевской крови.
- У него денег нет, - уныло протянул мой компаньон.
Так мы постояли минут пять. Мой коллега совсем затосковал. Вероятно, он
боялся, что я уйду.
- Слушай, - сказал я, - у меня два сорок. Добавляй рупь сорок и
отольешь себе треть.
- Правильно, - оживился парень, - точно треть, и ни грамма больше. Как
в аптеке.
Продавщица с непроницаемым, бронебойным лицом внимательно следила за
нами (я знаю, что не может быть бронебойного лица, но создавалось
впечатление, что ее лицо из брони, по которой долго били, отсюда и
"бронебойное"), со стуком поставила бутылку на прилавок и ехидно заметила:
- Посуду для разлива не продам.
Видимо, она готовилась к тому, что мы будем ее упрашивать. Или вообще
ей стало обидно, что у нас так быстро сладилось.
- Ничего, - сказал заметно повеселевший парень. - В садике есть стакан.
Его апатию и неуверенность как рукой сняло. Энергично и целеустремленно
он зашагал к выходу.
В чахлом садике напротив магазина никого не было. Мой компаньон шарил
по кустам. Я тоже, заразившись его энтузиазмом, осматривал ближайшие
деревья.
Несколько голых толстых веток, без коры, отполированы, будто на них
день и ночь вертели стаканы. Но сейчас никакой посуды не видно. На листьях