"Анатолий Гладилин. Большой беговой день" - читать интересную книгу автора

толстый слой пыли.
- Старик говорил, - повторял парень, ныряя в очередной куст, - тут
стакан.
- Может, пошутил старикан?
- Такими вещами не шутят! - строго ответил парень.
Я понял, что есть какие-то святыни, мне неизвестные, которые не
подлежат сомнению. Явно на этом месте был открытый клуб алкоголиков всего
микрорайона. Но вечерний. Теперь же, среди бела дня, два мужика, шарящие по
пыльным кустам, наверно, выглядели комично. Наконец мой компаньон прекратил
поиски.
- Пошли в стекляшку, - сказал он директивным тоном.
"Ну вот, - подумал я, - тащиться в кафе, унижаться перед раздатчицей,
вздрагивать при приближении уборщицы... Морока! Влип в историю".
Однако все оказалось удивительно просто. В стекляшке на второй этаж
подыматься не пришлось. Мой товарищ перекинулся парой слов с гардеробщицей,
побренчал медью, оставил несколько монет на столе у зеркала и взамен
проворно принес стакан. И вот мы в умывальнике, и я щедрой и неопытной рукой
плескаю из бутылки.
- Куда?! - испугался парень. - Много льешь! Норма!
Но я налил ему полный. Компаньон выпил залпом.
- Уф, отошло! Спасибо тебе, выручил!
- Чего уж там, - пробормотал я, закручивая пробку и намереваясь
побыстрее сматываться. И опять нарушил ритуал. Нельзя было просто так
разойтись, этикет требовал дружеской беседы.
- Да, - продолжал парень, великодушно и благовоспитанно не замечая моей
торопливости, - всю ночь сегодня плакал как маленький.
- С чего это? - удивился я и приготовился слушать.
- Да ученики мои проклятые! Ох, допекут меня! Угробят. Мастер я в ПТУ.
Так эти охламоны подключили ток напрямую, без трансформатора. Вот меня и
дернуло. (Он употребил, естественно, другой глагол.) Наверное, вольт
четыреста. Еле жив остался. Теперь хорошо. - Мой компаньон размягчался прямо
на глазах. - Пойти, что ли, бюллетень взять? Все утро тосковал.
- Наверно, надо было бы прежде в поликлинику, - усомнился я.
- И то дело, - мой компаньон кейфовал. - Только сейчас нельзя. Дыхну
несет, как от Змея Горыныча.
Он вынул монеты, стал считать серебро.
- Купил бы закусон, - посоветовал я. - Иль подбросить мелочь? Смотри,
развезет...
- Меня-то?! Ни в жисть! Лучше на пивко соображу. На, держи!
Он протянул мне ладонь, и мы расстались как лучшие друзья.
Он опять завернул в магазин, где его ждала лихая мужская вольница, а я,
подхватив сумку с продуктами, отправился по своим скучным и неинтересным
обязанностям.

БЕГА

Мастер-наездник Анатолий Петрович, которого тотошники по-простецки
звали Толей, был из самых честнейших людей на ипподроме. (Если вообще
понятие честности применимо к этому заведению.) Конечно, случалось, что и он
сплавлял заезды налево, однако как прикажете жить, дорогие товарищи, при