"Федор Васильевич Гладков. Повесть о детстве" - читать интересную книгу автора

домов волокут все, что поценнее, - самовары, рухлядь, ведут со дворов
коров, овец... Что же это такое? Обычное делосбор недоимок. А кто
возмутится - расправа коротка - тут же вязать да в тюрьму. Так и живет
село - от одного разбоя царских властей до другого.
Неподалеку от села - господский дом, где живет с семьей барин Измайлов.
Это не только непонятный и чужой мир, а и враждебная сила. Хотя помещик
Измайлов может иной раз заступиться за крестьянина, но в конечном счете он
полностью на стороне угнетателей. Ведь это он продает мироеду Митрию
Стодневу землю, которую искони обрабатывали мужики, а потом вместе со
становым посмеется над законными претензиями крестьян...
Но еще страшнее, чем эта внешняя противостоящая сила - становой,
урядники, чиновники, помещик - свои сельские мироеды Вот, к примеру, тот
же Митрий Стоднев. Он свой, "тутошний", да еще и старообрядец. И не
простой - а самый главный. Каждый раз поучает всех на очередном молении
жить по божьему, христианскому закону. А ведь он и есть первейший враг
своих односельчан Ловкий, безжалостный кулак, он уже подмял под себя
добрую половину села, все у него в неоплатном долгу, попросту - в кабале.
Лицемерный и жестокий, он не остановится ни перед чем, даже родного
брата Петра отправляет на каторгу.
А местная власть - староста, сотские - до чего же они мерзки и
отвратительны. Вот два ражих, пьяных мужика - староста и сотский - хватают
бабушку Наталью и волоком волокут по дороге в "жигулевку" - так называли в
селе местную тюрьму Волокут, как куль, не считаясь ни со старостью, ни с
болезнью, ни с тем, что перед ними женщина.. Им показалось, что она не
оказала уважения крестному ходу.
Даже не перечислишь всех фактов ужасного насилия, которые окружали
маленького Федю. С полным правом он может сказать о себе - "жизнь моя
сложна и опасна". Опасна не только в смысле физической гибели, от которой
он не раз был на волоске, но и в смысле гибели нравственной в этой
атмосфере одичания и жестокости.
Но были и другие силы в селе... Ибо не из одного мрака состоял этот
мир, в нем открывались и свои светлые стороны. Была радость и поэзия
сельского труда. Сколько прекрасных страниц в этой книге посвящены и
пахоте, и жатве, и обмолоту...
"Плясовой перестук цепов, взлеты молотил над головами, желтая пыль над
снопами и этот сухой и жгучий морозец веселили душу: хотелось схватить цеп
и вместе со всеми взрослыми бить по снопам изо всех сил. ...все были так
захвачены работой, ладным ритмом молотьбы, что лица у всех были прикованы
к снопам. Эта согласная работа связывала каждого друг с другом и со всеми
вместе, и_ порвать эту живую цепь было невозможно..."
Перед нами в этот момент предстают другие, преображенные, люди,
сбросившие с себя оковы тупости, жестокости, зверства...
И как существенно для общего замысла книги, что в этой же сцене Гладков
обращает наше внимание на мать Феди. Она "красиво взмахивала цепом... у
ней разгорелось лицо и в глазах играла радость. Мне казалось, что она вся
пела, и ей уже не страшны ни дед, ни отец".
Раскрылась перед маленьким Федей красота и поэзия других, истинно
народных, обычаев, старинных сельских праздников: масленицы, пасхи,
троицына дня... Эти праздники выступали перед ним не столько в церковном,
сколько в их глубоко народном обличье "Троицын день был девичьим