"Виталий Гладкий. Проклятие магистра" - читать интересную книгу автора

Магистр сделал вид, что простил барона. Участь опасного интригана им
давно была решена, но Бернард фон Репгов пользовался чересчур большим
авторитетом среди меченосцев. Магистр решил немного повременить с
решительными мерами против барона.
Поэтому, чтобы усыпить бдительность этого рыжего лиса, Готфрид фон
Кельгоф принял приглашение фон Репгова поохотиться в его владениях.
Прибыл магистр к барону с очень сильным и многочисленным отрядом верных
рыцарей. Но в замок вошли не все. Часть отряда перекрыла дороги, чтобы фон
Репгов не подтянул подкрепление, состоящее из подвластных ему вассалов.
Рыжий барон встретил Готфрида фон Кельгофа любезно, показал
оборонительные сооружения замка, произвел смотр своего войска, изрядно
поредевшего за время междоусобиц, посетовал на недостаточную обеспеченность
провиантом - год выдался неурожайным.
Такая откровенность вызывала подозрение, но даже мысленно упрекнуть в
чем-либо барона магистр не мог - тот был сама предупредительность и
гостеприимство.
Но теперь, лежа в постели, магистр, наконец, осознал коварный план фон
Репгова. И мучился одним вопросом: как?
Ведь всю пищу и вино, прежде, чем подать магистру, пробовал в его
присутствии повар, затем оруженосец барона, и, наконец, сам хозяин замка...
Над этим размышлял и Герардо.
Поколдовав над своими склянками, он принялся макать в них птичьи
перышки и наносить им какие-то жидкости на вещи и оружие магистра.
Когда дошла очередь до длинного тяжелого меча с инкрустированной
золотом крестообразной рукоятью, в которую был вправлен кроваво-красный
рубин, Герардо не удержался от тихого восклицания: жидкость вдруг окрасила
полированное золото в зеленый цвет.
Возглас флорентийца заставил магистра открыть глаза.
Присмотревшись к занятию лекаря, он только горестно вздохнул. Теперь
Готфрид фон Кельгоф уже не сомневался, что часы его жизни сочтены.
Рыжему барону была хорошо известна привычка магистра, оставшаяся со
времен крестового похода. Перед тем, как отправиться в путь или выйти на
битву, Готфрид фон Кельгоф, воткнув меч в землю, молился и истово целовал
крест-рукоять.
Скорее всего, фон Репгов приказал кому-то из слуг незаметно проникнуть
ночью в опочивальню гостя и вымазать сильнодействующей отравой рукоять меча.
Искусству составления ядов барон научился у сарацинов.
Готфрид фон Кельгоф знал, что барон во время последнего крестового
похода возил в своем обозе плененного лекаря-мусульманина, весьма сведущего
в составлении разнообразных лекарственных препаратов. До магистра доходили
слухи, что фон Репгов под влиянием сарацина даже занялся алхимией.
Но уличить барона в этом недостойном рыцарского звания деянии так и не
смогли. В ту ночь, когда было принято решение арестовать лекаря, шатер, где
он занимался алхимическими опытами, неожиданно загорелся. В огне погибли не
только инструменты и различные лекарственные снадобья, но и сам сарацин.
Бернарда фон Репгова еще никто не мог застать врасплох...
- Сколько?.. - прохрипел магистр.
"Мне осталось жить..." - понял флорентиец недосказанное. И заколебался,
весь во власти сомнений.
Герардо мучительно размышлял над весьма сложной проблемой: сказать