"Виталий Гладкий. Проклятие магистра" - читать интересную книгу автора

господину правду или по обыкновению всех лекарей отделаться общими фразами?
Он любил этого жесткого, а временами жестокого человека, своего
властелина. Любил не по обязанности, а как родной сын.
Много лет назад странствующий рыцарь ордена Меча Готфрид фон Кельгоф
подобрал полуголодного недоучившегося лекаришку в одном из притонов
Флоренции, где Герардо пропивал последние медяки. И с той поры они были
неразлучны...
Немного подумав, Герардо ответил правдиво и по-прежнему шепотом:
- Не более двух суток...
И добавил, безнадежно склонив голову:
- Прости меня, господин, но противоядия я не знаю. И никто не знает.
Это яд левантской гадюки смешанный с жиром бобра и эфирными маслами. Он
проникает сквозь кожу и убивает так же верно, как и кинжал, пронзающий
сердце.
- Двое суток... - пробормотал магистр. - Думаю, что этого срока вполне
достаточно...
Он с непонятным облегчением откинулся на подушку.
- Возьми мой перстень с печатью и передай его оруженосцу, - сказал
Готфрид фон Кельгоф лекарю. - И прикажи от моего имени как можно скорее
доставить сюда ларец. Он находится в моей опочивальне под плитой пола. На
ней высечен крест. Коней не жалеть. Но до возвращения оруженосца - слышишь,
Герардо! - я должен жить. Должен!
Посланец успел вовремя - магистр был еще жив.
Но только снадобья неутомимого флорентийца - он двое суток не спал и ни
на шаг не отходил от постели своего повелителя - поддерживали в еще недавно
могучем теле угасающую на глазах искру жизни.
- Герардо! - позвал магистр лекаря. - Пригласи сюда... всех рыцарей и
их оруженосцев... в том числе и вассалов барона. И его самого...
В радостном возбуждении магистр ощупывал небольшой ларец, украшенный
резной слоновой костью.
Рыцари окружили ложе умирающего повелителя.
Бернард фон Ренгов, огромного роста детина с ярко-рыжими волосами до
плеч, даже не пытался изобразить на своей длинной физиономии, покрытой
шрамами, соболезнование и печаль.
Он возвышался над всеми как непоколебимый утес, уверенный в своей силе
и безнаказанности за содеянное преступление.
- Братья... - начал магистр тихо.
Но затем его голос неожиданно окреп. Глаза Готфрида фон Кельгофа
засверкали прежним огнем, которого так страшились его враги.
- Я покидаю вас в великой скорби. Но на то воля Господа нашего,
призвавшего меня так безвременно. Братья! Помолитесь за мою душу, когда я
буду возносить смиренное покаяние всевышнему на небесах. Но в последний свой
час я хочу отметить достойнейшего среди рыцарей ордена Меча. Бернард фон
Репгов!
Магистр открыл ларец и достал оттуда массивный перстень с большим
камнем чистой воды, сверкнувшим в его руках, как утренняя звезда.
- Дарю тебе этот адамас*, отвоеванный мною у сарацин. Ты - верный слуга
ордена, и да простятся тебе все твои прегрешения... если на то будет
соизволение Господа.
Барон не поверил своим ушам: ему - и такую драгоценность!? И от кого?!