"Виталий Гладкий. Убить зверя" - читать интересную книгу автора

работают молодые кандидаты наук", он все понял. Годы, проклятые годы... Не
говоря больше ни слова, он выдернул из модерновой вешалки металлическую
трубку толщиной в палец и на глазах директора и сотрудников фирмы,
потерявших от изумления дар речи, легко завязал ее в узел.
Больше старик попыток найти работу не делал. Он решил зарабатывать на
жизнь по-иному. В долгие зимние вечера, когда тайга кряхтела под натиском
мороза, старик от безделья мастерил деревянные игрушки. По весне, когда
заканчивался паводок, он садился в лодку и плыл в ближайший поселок, где
одаривал любовно сработанными изделиями всех желающих, а в особенности
детвору.
Дело поначалу продвигалось туго. Он мог просидеть на рынке со своими
деревяшками целый день и не продать ни одной. Но однажды его надоумили
устроиться возле центральной гостиницы, где обычно останавливались
иностранцы. И впервые за время проживания в городе старик был счастлив -
игрушки неожиданно пошли нарасхват.
С той поры денежных проблем у него не было. Старик постепенно повышал
свое мастерство, и вскоре начал изготавливать такие высокохудожественные
резные блюда и панно, что к нему выстроилась очередь заказчиков - как
иностранцев, так и "новых русских". Теперь на Подкову - так прозвали самый
бойкий толчок в центре города - он выходил редко, в основном чтобы
пообщаться с приятелями-торговцами.
Сегодня он поднялся очень рано. Похоже, даже Грей удивился, когда
хозяин вывел его на прогулку ни свет, ни заря. Старика что-то томило еще с
вечера, и теперь он с удивлением прислушивался к своему возбужденному
состоянию, которое появлялось у него лишь в тайге, во время охоты. Но это
было так давно, что старик успел запамятовать тот удивительный настрой,
буквально брызжущий энергией и непонятной щенячьей радостью. Чтобы хоть
как-то унять внутренний жар, старик не стал завтракать и сразу, без
раскачки, сел за работу. Однако, он не решился заканчивать очередной заказ -
резную колонну, постамент для бюста - из-за боязни напортачить. Покопавшись
в заготовках, он нашел липовый чурбан и начал строгать, как папа Карло,
что-то похожее на Буратино. Работа спорилась, и вскоре в руках озадаченного
своей странной фантазией старика появилась женская фигурка. Он никогда
прежде не брался за скульптуру /ну разве что строгал Петрушек или
каких-нибудь смешных уродцев/, справедливо полагая, что без соответствующих
знаний не стоит соваться в высокое искусство. Но в это воскресное утро
старик словно получил откуда-то заряд вдохновения, подвигнувший его на столь
непростое дело. И с удивлением обнаружил, что у него кое-что получается.
Тем не менее, заканчивать работу он не стал. На верстаке так и осталась
стоять некая безликая женщина в какой-то странной одежде, похожей на одеяние
древнегреческих матрон. Он изобразил ее в движении, с протянутыми вперед
руками, будто она в полном отчаянии кого-то звала.
Старик, глядя на свое творение, долго сидел в задумчивости, не решаясь
приступить к финишной отделке складок одежды и проработке мелких деталей.
Что-то мешало ему взяться за резец - некий тревожный импульс, вызывающий
беспокойство и непривычное волнение.
Наконец, не в силах справиться с охватившим его возбуждением, старик
переоделся в чистое и вышел из дома. Ему почему-то срочно захотелось
очутиться среди толпы, чтобы растворить в людском водовороте нежданно
посетившие его сомнения и непонятные предчувствия...