"Виталий Гладкий. Убить зверя" - читать интересную книгу автора

Крокодил вырастал на глазах; вот он наконец выбрался из ванной, дотащил
свой хвост до дивана и
начал карабкаться на тумбочку, где стоял старый будильник.

- Брысь... гад...- старший оперуполномоченный городского уголовного
розыска майор Клевахин вяло махнул рукой - и проснулся.
Крокодил из кошмарного сна превратился в здоровенного рыжего
таракана, деловито и нахально исследующего когда-то лакированную, а теперь
испещренную многочисленными кружочками от стаканов с горячим чаем крышку
тумбочки. Похоже, ему было абсолютно наплевать и на хозяина квартиры,
ворочающегося в не разобранной постели, и на хриплый голос будильника, от
негодования подпрыгивающего на своих коротких рахитичных ножках.
- Убью, зараза... - Клевахин на ощупь нашел тапочек и замахнулся;
таракан с осуждением пошевелил длинными усами и степенно удалился.
Успокоив старого приятеля - Клевахин приобрел хриплоголосого звонаря
сразу после окончания Высшей школы милиции - он достал из портсигара
папиросу, закурил и лег на спину.

Потолок... Давно не беленный, в ржавых подтеках - соседка с верхнего
этажа забывала закрывать краны с регулярностью женских месячных. Но
заставить ее возместить ущерб или хотя бы самолично прокупоросить и забелить
зеленовато-коричневые проплешины не могли ни его приятель, участковый
Бочкин, ни ЖЭУ. По пьяной лавочке Бочкин петушился: "Чего мы с этой грымзой
церемонимся?! Давай я шепну пару слов местной шпане. Ей устроят такую
"профилактику", что небо с овчинку покажется. Ты только скажи".
"Использование служебного положения в корыстных целях..." - угрюмо отвечал
Клевахин, изображая из себя честнягу. Бочкин горячился, доказывая свою
правоту, но майор был непреклонен - он лучше, чем кто-либо знал, что
связаться с Грачихой /так прозвали его соседку с верхнего этажа/ может
только умалишенный. Ее побаивались даже качки-рэкетиры, "смотрители" дикого
рынка, где Грачиха, бабища гренадерского роста и весьма солидной комплекции,
торговала всякой всячиной. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: она
гоняла их, как бобиков, сызмальства.
Пора на службу, подумал Клевахин, с ненавистью посмотрев на стрелки
часов. Опять очередная оперативка, снова горы человеческого мусора, от
копания в котором ум за разум заходит ...

Майор, кряхтя, поднялся.
Штымп / жарг./ - простак.
Кухня встретила Клевахина горой немытой посуды и запахами прогорклого
жира. Стараясь не замечать полного бардака вокруг, майор поставил чайник на
конфорку и направился в душ, где полоскался и брился не более пяти минут.
Обжигаясь, торопливо выпил чашку кофе и, на ходу грызя сухарик, выскочил из
квартиры как погорелец.
Набитый под завязку трамвай качало на изношенных рельсах, словно утлое
суденышко в штормовую погоду. Клевахин ловил кейф, прислонившись к дебелой
молодухе, которая старательно делала вид будто ее прижали не к живому
человеку, а к стенке. Он чувствовал себя неловко, ему даже хотелось