"Виталий Гладкий. Убить зверя" - читать интересную книгу автора

- Рука руку моет, Темирхан Даудович. Мент менту глаз не выколет. Можете
доложить по инстанциям, что Клевахин хрен забил на их любимца. Пусть
порадуются.
- Не забуду... - следователь торжественно потряс руку майора. - Все,
что от меня нужно...
"Как же... - думал Клевахин спустя десять минут, когда выпроводил
Джангирова, от которого, несмотря на жару в кабинете, веяло могильным
холодом. - Так я для тебя, дорогой мой Темирхан Даудович, ножки и
раздвинул... Не верь женщине - обязательно когда-нибудь подставит свои
прелести другому, не верь прокурору, ему наплевать на твое чистосердечное
признание - все равно статью пришьет. А что касается этого чернокнижника, то
пусть пока поплавает в мутной водичке. Пока я ему не смастерю железный кукан
с зубьями - чтобы не сорвался. Чует мое сердце, что у него рыло не только в
пуху, но и в перьях. Интересно, чтобы он запел, узнав, что мне известны его
игры с ножиком? Не-ет, брат, Джангирова рано брать на цугундер. Рано. Спешка
нужно только при ловле блох..."

Глава 13. Базуль

Так паршиво старый вор "в законе" не чувствовал себя никогда. Ни в
зоне, где его держали неделями в карцере на воде и хлебе, ни во время одного
из побегов, когда он провалился под лед и, весь окоченевший, шел наобум,
чувствуя, как постепенно, по капле, жизнь сочилась из одеревеневшего тела,
ни даже в момент судебного заседания, приговорившего Базуля к "вышке". Он
всегда верил, что удача на его стороне. Наказание карцером не могло длиться
бесконечно, а в бараке вора ждала братва, горячий чифирь, стопарик и кусок
сала; на пути обледеневшего беглеца обязательно должна была попасться
охотничья избушка - так и случилось - где он отогреется и обсушится;
"расстрельный" приговор заменили на пятнадцать лет строго режима, который,
после того, как опрокинулся очередной генсек и на его место поставили нового
полужмурика, скостили до "червонца"*. Такую жизнь Базуль себе выбрал с
четырнадцати лет, а потому не жаловался, не скулил и считал любые неурядицы
временными и не стоящими особых переживаний.

Но сейчас, на закате жизни, когда он наконец вкусил ее другую, сытую и
достаточно безмятежную, сторону, Базуль вдруг с невероятной остротой ощутил
свой близкий, умопомрачительно глупый и унизительный конец. Удача не просто
отвернулась от вора "в законе" - она жестоко посмеялась, "опустив" его так,
как он проделывал это в зоне со смазливыми мальчиками.
Однако самым обидным было то, что своим падением он обязан только себе.
Кого винить? Балагулу? Можно, конечно, пустить его на распил - а толку?
Голова он, Базуль, с него и ответ. Куда не кинь, везде клин...

*Червонец - десять лет /жарг./
Как ни странно, в перестрелке погибло всего четверо - по два человека с
каждой стороны - притом один из них поджарился заживо, когда взорвался
бензобак "джипа". Зато раненных было шестеро. Если не считать Балагулы,
который получил контузию. Скольких продырявили у Чингиза, Базуль не знал, но
ему донесли, что приспособленная и экипированная для таких случаев
подпольная больничка - бывшая грязелечебница, приватизированная одним из