"Анатолий Глебов. Золотой дождь" - читать интересную книгу автора

Сам Демокрит был крайне воздержан в пище, а завтра еще вдобавок
собирался, приступить к ежемесячному трехдневному очищению желудка рвотным и
слабительным. Его научили этому египетские врачи, и он твердо верил, что
такой режим залог здоровья и долголетия.
Рабы-мальчики принесли низкий обеденный стол, придвинули к нему два
ложа. Уставив с помощью мальчиков стол кушаньями, Демо не забыла украсить
его ветками мирта, запах которого - она знала - так же приятен богам, как и
людям.
Трапеза тянулась долго. Диагор подробно рассказывал Демокриту о своих
многолетних злоключениях, связанных с политикой.
На многострадальную Элладу, уже которое десятилетие раздираемую
кровавыми междоусобицами, обрушились новые беды. В прошлом году спартанский
царь Агезилай вторгся с восьмитысячным войском в малоазийские владения
персов и разгромил их силы под Сардами. В ответ персы сколотили против
Спарты новую коалицию греческих городов-государств. Вошли в нее и Афины и
Коринф. Началась новая распря, "коринфская"! От нее-то и бежал Диагор,
уверенный, что союз Коринфа с Афинами сулит ему в лучшем случае чашу с ядом,
а в худшем - колесование. Он решил переждать новую бурю где-нибудь подальше
и избрал для этого Херсонес, единственную спартанскую колонию на берегах
Тавриды, основанную не так давно. Туда он и пробирался сейчас.
Демокрит слушал молча, .с суровой миной.
И Диагор, как ни хорошо знал его, не мог не удивиться, когда эта
суровость внезапно разрядилась смехом - правда, еще более горьким, чем
раньше.
- О глупцы! - смеясь, стонал Демокрит. - О жалкие твари! Когда они
поймут, все эти Агезилаи и Дионисии, что воевать - это то же самое, что
калечить самого себя?!
- Они этого не понимают потому, что калечат других, а не себя, -
ответил Диагор, лакомясь креветками. - Хорошо было Дионисию смотреть, как
перед ним колесовали твоего друга, беднягу Антифоита. Будь Дионисий сам на
его месте, в колесе, поверь, что...
Демокрит не дал ему договорить. Спрыгнув с ложа, он стремительно
подскочил к Диагору и так сжал ему плечи, что тот едва не застонал, а на
плечах наверняка остались синяки.
- Что ты сказал? Антифонт колесован!
- Ты не знал?
- Боги! - вырвалось у Демокрита. - Когда это случилось? Как?
- Недавно. Он, как ты помнишь, жил одно время в Коринфе, потом вернулся
в Афины. Но и на этот раз его там неважно приняли: ведь он отрицал всякую
власть, даже демократическую. И как только дошла весть, что демократы
победили в Сиракузах, помчался туда. Там его хоть меньше знали по старым
делам. Но, как на грех, и в Сиракузах и в Афинах вскоре опять взяла верх
тирания. В Сиракузах захватил власть Дионисий, а в Афинах целых тридцать
тиранов. То, что Антифонт остался тогда у Дионисия, можно понять. Один тиран
все-таки лучше, чем тридцать, со своей тиранической фантазией у каждого. Не
правда ли? И, я думаю, Дионисий заигрывал с ним. Ведь этот "величайший из
правителей", каким он себя мнит, любит быть окруженным знаменитостями и не
особенно обращает внимание на то, чем именно они знамениты. Иметь при своем
дворе человека, который отрицает всякую власть, а тираническую в
особенности, это, конечно, было острой приправой к блюду самовозвеличения.