"Михаил Глинка. Петровская набережная " - читать интересную книгу автора

ветер, девочка села на песок и прижала юбку к песку руками. А ветер за это
накинулся на ее волосы. Они были и светлые, и темные. Прядка такая, прядка
этакая.
Он приходил сюда вовсе не ради этой девочки. Просто, зная, что она
может пройти внизу, он ее уже ждал. Иногда он брал с собой книжку, но только
клал ее на колени, не открывая.
Ветер налетел и снова сник, как бывает перед дождем, девочка встала с
песка, огладила юбку, и, не взглянув больше вверх, пошла, а он остался
сидеть в своем убежище и вдруг почувствовал (хотя телеграмму принесли только
через два дня), что опять (а в первый раз это было, когда, восьмилетнего,
его увозили из того лесного городка, где они с мамой и бабушкой, а потом
только с бабушкой прожили войну), что опять отщелкнулась на каких-то главных
счетах костяшка. Не будет уже того, что было. Было и кончилось.
На берегу снова не стало ни души. Он вылез из своего укрытия и побежал
наверх в деревню. Небо чернело все больше, и, когда над косогором пронесся
еще один шквал, вся трава по склону из зеленой превратилась в седую и
косогор стал светлее неба. Митя оглянулся на залив. Там, где стоял линкор,
вдруг не оказалось ничего, только в стороне, уже в зоне косого темного
клина, что соединял теперь залив с тучей, маячило черное пятно. Линкор
уходил с того места, на котором Митя привык его видеть.


Шурик

Те, кого приняли, клубились в большой спальне и в коридоре. В кладовую
стояла очередь. Мите достались не досушенные до конца простыни, но полотенце
было сухое и плоское, как вафля.
- Хорошее даю полотенце, - тяжело напирая на "о", сказал бельевой
мичман. - И чтоб не рвать у меня.
- У себя рвать! - пискнули сзади.
Мичман выпрямился от стопки белья.
- Остряки на гражданке остались. - сказал он. - Да и там помалкивают.
Поняли?
Очередь затихла.
Но когда Митя с бельем под мышкой вошел в спальню, ему показалось, что
он в сумасшедшем доме: незнакомые мальчишки носились из конца в конец с
развевающимися простынями, прыгали через койки, дрались подушками. Митя стал
искать незанятую койку. Но повсюду на матрацах лежали чьи-нибудь вещи. Один
мальчишка лежал поперек двух коек сразу.
- Занято, занято! - отвечали Мите. - Здесь не ищи.
Он прошел в спальню из конца в конец, прошел второй раз - свободных
коек не было. И тут он наткнулся на Шурика. У Шурика была койка, но не было
белья, и он, кажется, не собирался вставать из-за него в очередь.
- Давай ко мне, беспризорник, - милостиво, но презрительно сказал он. -
Размещу. Пропадешь ведь.
Такого изящного, такого точеного смуглого мальчика Митя в жизни своей
не встречал. Шурик был как маленький креол из книг Фенимора Купера: ореховая
кожа, большие серые глаза и величаво поднятый подбородок.
- За наволочками стоять, - гордо бросил Шурик. - Да провались они.
Митя по росту был в середине принятых. Шурик оказался ему чуть выше