"Джанет Глисон. Чаша Бланшара " - читать интересную книгу автора

Он продолжал в том же духе, точно так же, как делал это неделю назад,
две недели назад и во всех других случаях, когда Теодор предлагал какие-то
изменения. С той поры как Бланшары прибыли в эту страну, они жили и работали
на Фостер-лейн. Улица находилась в самом центре квартала ремесленников, чья
профессия принесла семье состояние. Теодору достаточно было повернуть голову
к окну, чтобы увидеть большой Зал золотых дел мастеров, а на улицах
поблизости - Чипсайд, Гаттер-лейн, Кэрри-лейн и Вуд-стрит - уже несколько
веков работали и процветали мастера золотых и серебряных дел.
Теодор еле сдерживался.
- Все это очень хорошо, отец, но ничего не остается вечным. Меняется
мода, перестраиваются города. Имя Бланшаров уже не пользуется таким
уважением, как раньше. Если мы это не признаем и не найдем способа исправить
дело, наш доход еще больше сократится, и в конечном итоге мы обанкротимся. Я
убежден, что наш оборот значительно возрастет, если мы переберемся на запад,
в новые районы. Например, на Кавендиш-сквер или Сен-Мартин-лейн.
Николас потряс головой:
- Зачем нам переезжать? Чтобы каждый день тратить часы на дорогу в Зал
и обратно, дабы поставить клеймо на изделиях? Чтобы мы потеряли из виду
наших конкурентов и они бы этим воспользовались?
- В последние месяцы мы получили крайне мало значительных заказов, -
заметил Теодор.
Ничуть не убежденный, Николас впился своими стальными серыми глазами в
лицо сына:
- А как же чаша для охлаждения вина для сэра Бартоломео Грея? Мы таких
ценных предметов никогда не делали!
- Да, сэр, но это исключение, и я полагаю, что в ближайшее время
подобного заказа ждать бессмысленно, - возразил Теодор.
- Какие еще мастерские могут похвастать таким заказом? - Николас шумно
уронил нож и вилку на рыбную тарелку и махнул Джону, чтобы он убрал ее. - Я
сказал все, что хотел, по этому поводу, Теодор. Ты мое мнение знаешь. Оно
основано на тридцатилетнем опыте. Можешь игнорировать его себе во вред, но
не жди, что оно изменится.
На улице ветер набирал силу, зарядил сильный дождь. Теодор слышал, как
ветер монотонно стучится в окна, сотрясая стекла в подъемных рамах. Он сидел
с мрачным видом, опустив плечи. Лакей убрал посуду после первого блюда и
поставил чистые тарелки. Мистер Мэттью долил в кубки бургундского. Теодор
попытался заговорить с женой, приступая к большому куску тушеного кролика,
своему любимому блюду, и маринованной цветной капусте. Но то ли кролик был
слишком жирным, то ли его аппетит испортило препирательство с отцом. Лидия
тоже не была склонна к общению. Ответив на вопросы о детях, она замолчала и
не делала попытки поддержать разговор. Ему тоже ничего не приходило в
голову.
Теодор взглянул на свою тарелку, на парад серебряных тарелок и посудин,
на кусок оленины, покрывающийся жиром на сервировочном столике. Садясь за
стол, он умирал от голода, теперь один вид такого количества еды вызывал у
него тошноту.

ГЛАВА 4

В ту ночь, как и предполагал Гарри Дрейк, начал дуть штормовой ветер.