"Джанет Глисон. Чаша Бланшара " - читать интересную книгу автора

Агнесс почувствовала облегчение, освободившись от него, но она осталась
практически без гроша в кармане и с Питером на руках. И тогда она решила
попробовать наняться на работу, чтобы содержать себя и сына. Стряпня всегда
была для нее утешением. Достигнув такой значительной должности, как кухарка,
Агнесс пришла к странному выводу: для независимой жизни отношения с
мужчинами не нужны. Если она будет выполнять свои обязанности, то может быть
уверена, что у нее будет крыша над головой, теплая постель и что никогда
больше ее не разбудят среди ночи удары кулаком.
Роуз еще не получила такого урока, но Агнесс не сомневалась, что ей
придется все это пережить. Она также была почти уверена, что, какие бы
обещания тот мужчина ни давал Роуз, они не будут выполнены. Возможно, думала
Агнесс со смесью опасения и надежды, Роуз через пару дней вернется.

ГЛАВА 8

В половине девятого - с получасовым опозданием - горничная Нэнси
постучала в дверь спальни Николаса Бланшара и пожелала ему доброго утра. Она
несла корзинку с углем, поверх которого лежали щепки. Поставив корзину у
камина, она пошла к окну, отдавая себе отчет в том, что Николас Бланшар
следит за ней, как кошка за бабочкой.
В спальне были два больших подъемных окна, выходящих на узкую улицу,
камин с искусной деревянной резьбой и потолок с лепниной. Тридцать лет
назад, когда Николас заменил в мастерской отца и имел жену, согревавшую его
по ночам, комната была увешана дамасским шелком, а на окнах висели занавески
с рюшечками. С той поры шелк поблек и выцвел от сырости, а жена умерла,
оставив его искать тепло в другом месте.
Нэнси осторожно раздвинула занавески - тяжелая ткань подгнила на солнце
и могла рассыпаться в ее руках. Как обычно, Нэнси протерла круглое пятно в
запотевшем окне и посмотрела на небо.
- Неплохая погода, сэр. Морозно, но ясно, - сказала она, крепко
обхватив свой живот.
Николас что-то буркнул в ответ, а Нэнси вернулась к камину и принялась
раздувать угли. Когда пламя начало равномерно потрескивать, она оглянулась
на своего хозяина. Николас, заметив ее взгляд, как он это часто делал в
последнее время, откинул одеяло и позвал ее. Нэнси отколола чепчик и молча
двинулась к нему, чувствуя, что из-за беспокойной ночи ее немного
подташнивает и кружится голова.
Все завершилось за несколько минут. Сняв ботинки и распустив лиф, она
напряженно легла рядом. Он задрал свою ночную рубашку, забрался на нее и
ущипнул за грудь костлявой рукой. Она постаралась не морщиться, хотя грудь в
последнее время стала значительно чувствительнее. Она почувствовала, как его
небритый подбородок царапает ей щеку; от него и пахло иначе, чем от
Филиппа, - табаком, помадой и кларетом, а не потом и элем. Еще через минуту
он вошел в нее и начал качаться вверх и вниз. Нэнси молча лежала, глядя в
потолок с купидонами и нимфами, обнимающими друг друга, и стараясь не дышать
полной грудью, чтобы заглушить охватывающую ее тошноту. Обычно она
испытывала благодарность к Николасу за то, что он выделил ее среди других и
был к ней благосклонен. Она сохранила большую часть денег, полученных от
него, и у нее уже набралось почти десять фунтов. Но теперь все изменилось.
Должна ли она признаться Николасу, что носит его ребенка? Вдруг он