"Джанет Глисон. Чаша Бланшара " - читать интересную книгу автора

последней ночи сильно повлияли на него), он прошел в гардеробную Николаса и
аккуратно разложил все в шкафу среди других пиджаков, брюк и ботинок.
Ожидая, когда принесут воду, мистер Мэттью достал кожаный ремень и
принялся точить бритву, которой собирался брить хозяина. Он проделывал это
практически каждое утро вот уже двадцать лет и очень гордился, что рука у
него не дрожит и за все это время он, считай, ни разу даже не оцарапал лицо
хозяина.
Но в это утро дворецкий был сам не свой. Николасу Бланшару еще
предстояло узнать о том, что случилось в мастерской, и мистер Мэттью по
этому поводу очень беспокоился. Как только Теодор сообщит отцу новости,
наверняка последует скандал, а в таком настроении у Николаса была привычка
вымещать свое недовольство на слугах. Еще мистера Мэттью беспокоила реакция
Теодора на убийство и кражу. Если дело на грани банкротства, то что случится
с пенсией, которую ему обещали в старости? Неужели и он теперь банкрот?
Мистер Мэттью также сознавал, что необходимо оповестить Николаса об
исчезновении Роуз Фрэнсис. Николас всегда рассчитывал, что дворецкий будет
дополнять отчеты Лидии о событиях на нижнем этаже. Но и в этом случае мистер
Мэттью не знал, как лучше поступить. Побег Роуз наверняка разозлит Николаса,
и он сочтет виноватой в этом Агнесс Мидоус. Николас всегда считал, что она
хуже уволенного французского повара. Мистер Мэттью ненавидел, когда Николас
гневался, и он также не хотел чернить Агнесс. Он вспомнил бестолкового и
непредсказуемого француза. За все годы службы ему не встречалась более
надежная кухарка, чем Агнесс. На этом этапе жизни ему больше всего хотелось
покоя. Лучше будет, решил дворецкий, если он промолчит о Роуз. Лидия может
заговорить об этом за завтраком, когда Николас уже будет знать о потере чаши
для охлаждения вина и ни о чем другом думать не сможет.
Прошло минут десять, прежде чем появился Филипп с ведерком горячей
воды. Николас Бланшар допил вторую чашку чая и уже выказывал признаки
нетерпения. К этому времени рука мистера Мэттью ныла от затачивания бритвы,
а голова раскалывалась от беспокойных дум.
Мистер Мэттью гневно уставился на Филиппа.
- Не слишком торопился, не так ли? - прошипел он.
- Огонь не был разожжен, вы же знаете, сэр. Потому и заняло столько
времени, - прошептал Филипп.
- Я тебе тоже всыплю по первое число, - пробормотал дворецкий, кивком
показывая на раковину. - Вот что получается, если в прислуги берут
потаскушку.
- Вы ему что-нибудь об этом говорили? - поинтересовался ничуть не
обеспокоенный Филипп.
- Нет, - ответил мистер Мэттью шепотом. - Жду момента. - Затем сказал
громче и официальнее, чтобы хозяин слышал, если ему заблагорассудится
прислушиваться: - Пожалуйста, вылей воду в миску, Филипп. И постарайся не
налить на пол. Хозяину не нравится, когда под ногами сыро.
Когда Филипп ушел, Николас слез с постели, надел согретые тапки и
позволил Мэттью продеть свои руки в рукава шелкового халата. Опустившись в
удобное кресло перед камином, он откинул голову так, чтобы Мэттью мог его
побрить, напудрить и напомадить, но все-таки не слишком далеко, дабы иметь
возможность посматривать в зеркало на свое отражение.
Лицо Николаса было большим и угловатым, с впалыми щеками и длинным
носом, в ноздрях которого росли волосы, вылезавшие вперед, когда он злился.