"Василий Глотов. Наедине с совестью (Повесть) " - читать интересную книгу автора

вам аплодировать. Так и передай горнякам. На место Молчкова сам подбери
хорошего паренька. Вот и все у меня. Завтра с утра принимай бригаду и
спускайся в забой. Я как-нибудь побываю у вас.
- Понятно, товарищ начальник. До свидания.
Дня через три после этого разговора, придя с работы домой, Ковальчук
увидел в комнате незнакомого паренька, с маленьким чемоданчиком в руке. Он
был приятный на вид, круглолицый, с темно-русыми волосами, выше среднего
роста, застенчивый и молчаливый. Юноша несмело представился и вручил
Степану письмо от Миши Молчкова. Ковальчук долго и внимательно читал
письмо друга, по несколько раз возвращаясь к отдельным словам и фразам.
Михаил коротко сообщал о своей жизни в лагере и убедительно просил его
помочь подателю этого письма, Алеше Волчкову, устроиться на работу.
Бережно сложив письмо квадратиком, Ковальчук положил его в нагрудный
карман и посмотрел на парня:
- Сейчас пообедаем. Алеша. Раздевайся и садись, будь как дома.
Борщем-то вас не часто кормили. Из лагеря-то давно?
- Уже полмесяца, - ответил Волчков. - Два года на казенных харчах
прожил.
- Такой молодой - и два года!? - удивился Степан.
- Потому и угодил в лагерь, - задумчиво пояснил паренек, вешая на
крючок стеганный ватник. - Колхозные корма спалили мы. Неумышленно,
конечно. По молодости и озорству получилось. В ночном лошадей пасли.
Человек шесть ребят было и я, за старшего. Расположились у стогов на
ночевку. Раздурились шибко. Кто-то из ребят закурил, а потом неосторожно
бросил окурок. Сено очень сухое было и сразу запылало. Все сгорело. Вот
мне, как старшему, тогда и дали два года. Теперь не хочу в колхоз
возвращаться: смеяться будут. Да и нет у меня никого там. Родители мои
умерли.
- Смеяться над тобой никто не будет. Но ничего, найдем и здесь тебе
работу, - доедая борщ, проговорил Ковальчук. - А Миша-то как чувствует
себя?
- Не плохо. Его заключенные любят. Только уж очень он скучает. Я у
него работал в бригаде последнее время. Дело он знает и к людям хорошо
относится. Правда, выседки много ему дали: десять лет! Голова поседеет,
пока пройдут они.
Степан тяжело вздохнул.
- Ну, а ты в шахтеры пойдешь? Специальность тяжелая, но благородная.
Миша ничего тебе не рассказывал?
- Рассказывал. Часто вспоминал донбасских горняков. Об угле много
говорил, черным золотом называл его. Я согласен идти на шахту. Силенка у
меня окрепла. Целый год в лагере лесорубом работал. Это тоже нелегкое
дело, но я справлялся.
- Завтра поговорю с начальником и постараюсь взять тебя в свою
бригаду, - сказал ему Ковальчук. - Сначала учеником поработаешь, а потом и
в забойщики переведем. Жить пока у меня будешь. Найдем квартиру -
переселишься. Устраивает тебя это?
- Спасибо, устраивает.


*