"Василий Глотов. Наедине с совестью (Повесть) " - читать интересную книгу автора

выходу. Шматко остановил его:
- Так что же у меня, доктор?
- Хроническое воспаление хитрости! - нервно повернулся к нему врач,
снимая очки с горбатого носа. - Других признаков болезни обнаружить не
удалось.
- Объявляю вам благодарность, доктор! - крикнул Гвоздь, приподнимаясь
на нарах. - Вы первый человек, поставивший правильный диагноз моей
болезни. Никакие арабские боги не отговорят меня теперь от глубокой веры в
медицину. Всей требухой благодарю! Сегодня вы открыли мне глаза на
происхождение моих изнурительных страданий. До самого гроба буду вам
благодарен.
Врач, уходя, покачал головой.
- Не спеши в карцер, пустобрех Шматко! - недовольным тоном произнес
он. - Иди-ка на работу. Это лучшее средство, которое исцеляет таких, как
ты, от хитрости и хамства. Серьезно говорю. Иначе с тобой поговорят другие
и по-другому.
- Спасибо за агитацию, доктор!
После ночной стычки Молчков избегал встречи с Гвоздем, а если
встречался, то в разговоры не вступал. Работал Михаил много и
добросовестно. Скромный и отзывчивый по натуре, он быстро вошел в доверие
товарищей. Вокруг бывшего горняка начинали группироваться единомышленники,
поддерживающие его на работе и в бараке. Это бесило Гвоздя. Часто в
отсутствие Михаила он старался всячески его опорочить, придумывая
небылицы, с презрением называя бригадира "хитрым службистом".
- Кроты вы безглазые! - раздраженно говорил он. - За кем вы идете?
Ворон готов зад лизать начальству, а вы ему помогаете. Идиоты!
- Это ложь! - кипятился белобрысый пилорамщик Мещихин, не любивший
Гвоздя за развязность и сплетни. - Ты не сделаешь из Молчкова лизуна. Его
все уважают - понял? А по-твоему выходит, что не только он, но и начальник
смены идиот и лизун.
- А разве не так? - кривился Сашка. - Что он понимает? Малограмотный
олух - вот и все!
- А мы, кстати, кроме тебя, не замечаем в бригаде олухов.
Лютая злоба исказила лицо Сашки. Он осыпал пилорамщика бранными
словами, обжег его ненавистным взглядом и, плюнув в сторону, ушел,
продолжая кипеть и ругаться.
Начальник смены Алексей Кузьмич Гусев был тоже из заключенных. Очень
спокойный и рассудительный человек лет сорока пяти. Жизненный опыт и
наблюдательность помогали ему безошибочно разбираться в людях и руководить
ими.
Гусев был намного старше Молчкова и называл его сынком. По зеленым
крапинкам на лице, которые остались от угольных дробинок, Алексей Кузьмич
догадывался, что "сынок" его был шахтером, но разговора на эту тему не
заводил, откладывая его на другое, более удобное и свободное время. "Будет
случай - поговорим", - думал он.
И такой случай скоро подвернулся. В конце смены Алексей Кузьмич
угостил Михаила душистой домашней махоркой и прямо спросил его, надолго ли
он прибыл сюда.
Молчков присел на край пилорамы, вздохнул.
- На десять лет, Алексей Кузьмич.