"Дмитрий Глуховский. Конец дороги" - читать интересную книгу автора

А так - самое милое дело: январским вечером собраться в клубе, запалить
лучину, самогонки разлить по стаканам, и слушать, как Михалыч или дед Марат,
утирая вспотевшую лысину, рассказывают, как оно всё обстояло встарь. Из
взрослых много кто ещё эти времена припоминал, но не слишком хорошо: кроме
пары стариков в деревне старше тридцати никого и было, из-за Чёрного облака
все поумирали.
Ваньке самому было тринадцать - возраст, когда начинаешь понимать, что
родители ни черта в жизни не соображают, и всё у них, в общем, наперекосяк.
Но попробуй, возрази - отец у Ваньки был охотник, человек суровый, спорить с
сыном не собирался, убеждал всё больше матерным словом и тумаками. Мать,
синюшная, слабая, Ваньку любила, но защищать не решалась.
До того дня всё как-то обходилось. Хотя Ванька, ловко уворачиваясь от
отцовских тычков, отбрехивался всё более смело, тот, казалось, готов был и
дальше терпеть его выходки и умничанье. Года через три их отношения могли бы
выровняться, Ванька научился бы снисхождению, а отец смирился с тем, что в
доме теперь два мужчины, каждый из которых имеет право на своё мнение.
Нельзя сказать, что мысли о побеге не посещали Ваньку раньше, когда он,
отсиживаясь в сарае после схваченной оплеухи или пережидая отцовский гнев,
говорил себе, что выносить такое больше нельзя. Но отец был человеком
отходчивым, да и сам Ванька долго дуться не умел, так что за ужином семья
чаще всего уже бывала в сборе, хотя все и пялились угрюмо каждый в свою
тарелку.
Однако такого унижения Ванька простить никак не мог. Во-первых, ту
затрещину он не заслужил - отец просто сорвал на нём злость за неудачную
охоту: два дня провёл в лесах, вернулся с порванным плечом, расплывшимся на
полрукава заскорузлым кровяным пятном, с пустым колчаном и всего с одной
куропаткой, хотя ходил на лося. Мелкая как раз болела, хотя было и лето,
мать нервничала и просила, чтобы отец далеко не уходил, вот он и пытался
завалить кого-нибудь покрупнее - навялить мяса впрок. Ну да, сказал Ванька
ему "Что-то лося не видно. Он потом зайдёт?". Но за это ударить его так, что
он не сразу смог подняться с земли?
Дело осложнялось тем, что всё произошло при соседской Верочке. Ваньке
она нравилась вот уже семь месяцев, с Нового Года, но сначала внимания на
него не обращала, потому что дружила с долговязым Сашкой Виноградовым,
который был их обоих старше на три года. Ванька Виноградову был не соперник,
пришлось дожидаться, пока они с Верочкой разругаются. В успех он особо не
верил, но попыток завоевать расположение русоволосой красавицы-соседки не
оставлял. Что делать с ней, если всё выгорит, Ванька пока точно не знал, но
каждый вечер, закрывая глаза, видел перед собой её перемазанные земляничным
соком пухлые губки, преследовавшие его с тех пор, как встретил её с
подружками в подлеске, за сбором ягод.
Если по-честному, то и про лося Ванька сострил в надежде вырвать у
Верочки ещё одну улыбку, а об отцовских чувствах как-то не подумал. И через
миг уже валялся в луже: отец, не долго думая, приложил его в своей обычной
манере - раскрытой ладонью по уху, сбоку, но на сей раз не жалея сил.
В голове нестерпимо гудело, перед глазами плыли яркие круги, и встать
на ноги у Ваньки не получалось ещё минуты три - всё это время он на
четвереньках раскачивался в луже, пытаясь набрать воздуха и остановить
головокружение. Отец его больше не бил: ограничился плевком под ноги и
презрительным: "Свинья неблагодарная!".