"Дмитрий Глуховский. Оттепель" - читать интересную книгу автора

старик.
- Скажите еще, что были счастливы неожиданно увидеть тут
соотечественника, - съязвил Карнаухов, но Бордовский только рассеянно
кивнул.
- Я из Питера, а вы? - не отставал он.
Карнаухов перестал расковыривать дырку в скамье и с искренним
сочувствием посмотрел на старика. Потом вдруг подумал, что, несмотря на
относительно благообразный вид, тот сейчас наверняка примется клянчить
деньги.
- Екатеринбург, - отчеканил он.
- Метеоролог по профессии, - раскручивал свой сценарий старик.
И во второй раз подряд силок был поставлен удачно. Теперь уже Карнаухов
положительно заинтересовался своим собеседником. Метеоролог, пожилой, да еще
и из Питера... Непростой, должно быть, судьбы человек. Страшно даже
представить, чего ему пришлось натерпеться за последние двадцать лет.
- Вы тоже думаете, что мы виноваты? - в лоб спросил Бордовский.
- Вы - метеорологи? Или вы - все мы? - уточнил Карнаухов.
- Мы - что не сумели предсказать. Вы - что допустили.
Алексей дернул плечами. Вступать в экзистенциальные споры посреди
недешевой экскурсии по каналам он не собирался.
- Поймите, заранее предсказать это было сложно. Помните тот ноябрь?
Ведь тогда все предвещало скорые заморозки. Долгую холодную зиму, и хорошо,
если не ядерную, - Бордовский суетливо улыбнулся. - Достаточно было выйти на
улицу, чтобы кожей почувствовать - такого не было с пятидесятых, спросите у
старожилов. Не говоря уже о телевизоре.
- Просчитались.
- Просчитались, - признал Бордовский. - Зима оказалась теплее, чем
можно было себе представить. А в марте...
- Оттепель, - кивнул Карнаухов.
- Оттепель. Слышу, как вы произносите это слово, молодой человек, -
насупился старик. - Но вы должны понимать - это для вашего поколения оно
обрело такое значение. А для нас...
Карнаухов скривился. Если Бордовский и заметил его гримасу, то вида
подавать не стал. В его голосе звякнуло железо: он непременно хотел
досказать.
- Мы так ждали оттепели... Мы ждали ее последнюю тысячу лет. Ждали
столько, сколько наш народ помнил себя, и еще за долгие века до этого.
Европа освободилась из-под ледяной скорлупы еще сто веков назад, отряхнулась
и оперилась. До Азии армада льдов так толком и не дошла. А Россия, с
древности чуть ли не целиком закованная в вечную мерзлоту, никогда и не
знала тепла. Валенки и тулупы для тела, чай и водка для души - каждый, кому
довелось появиться тут на свет, должен был согреваться сам. Мне еще до
потепления случалось ездить во Францию, в Италию. Рим, Венеция... - старик
кивнул на канал и грустно усмехнулся. - И частенько думал: за что нам такая
кара? Почему у них зимой называются два дождливых месяца, а у нас три
четверти года на улицу выйти невозможно?
- Зато теперь-то вы, наверное, довольны... - буркнул Карнаухов, но
старик будто его не слышал.
- А бесконечной нашей зимой жизнь продолжала теплиться только в
кухоньках миллионов квартир, - продолжал он. - Не знаю уж, помните ли вы это