"Ребекка Годфри. Драная юбка " - читать интересную книгу автора

Ага, пять раз. Иногда меня зовут Балинезийка. Иногда Таитянка. Мужикам
такое нравится. Китаянка обычно проходит на ура. Мне нравится. Очень
экзотично.
Мне хотелось задержать ее в туалете, чтобы выяснить, чего натворила
Джастина, но моряк постучался опять. Не просто постучался, а очень сильно
двинул кулаком по двери.
Ну давай, сказала она. Теперь она стояла надо мной, ее пальцы
болтались, словно веревки. Я позволила ей меня поднять, позволила оторвать
от пола.
Мой отец скоро будет дома, станет крутиться на кухне в комбинезоне. У
меня не было комендантского часа, но я всегда вовремя приходила после школы.
Я проверяла, отнес ли он в банк дневной заработок. Я подводила балансы и
сверяла счета, потому что в последнее время он стал очень рассеян. Потом он
орал на новости, пока я делала домашнюю работу на кровати, потому что мне
лучше думалось лежа, под теплым ветерком из окна, пахнущим сиренью и ивой.
Я всегда приходила домой после школы, потому что я не хотела волновать
отца.
Может быть, позже, сказала я.
Она плюнула на зеркало, и стекающий плевок превратил ее отражение в
портрет девочки со слезой на щеке.
Мне кажется, у меня небольшой жар, сказала я. Вы где будете позже? Я
найду вас, честное слово.
Я не знаю в каком гадюшнике окажусь. Я на работе, подруга.
А где ты работаешь?
Она вздохнула. Казалось, она в секунду потеряла ко мне интерес. Она
наградила меня Взглядом. Взгляд означал: Топай Назад в Свою Школу. Ты Еще
Соплячка.
Я буду в Королевском Отеле. Драная двухтысячная комната. Комната, черт
подери, восемь миллионов семьдесят три!
Она вышла. Я слышала, как матрос сказал: Вот и лапочка, и я слышала ее
смех - мягкий, отчаянный смех, так непохожий на тот, которым она смеялась
мне.

Грязь, мой любовник

Я перекатилась на живот и засунула руку под футболку - проверить,
горяча ли еще моя кожа. Отцовский сад был в полнейшем беспорядке: никакой
лужайки, только лоскутки травы и сорняков под дикорастущими деревьями. Но
все равно, когда я вернулась домой из "Дня и Ночи", я пошла в сад, потому
что поняла, что сейчас нет для меня места лучше.
Раньше мое тело никогда не бывало таким горячим.
Я засунула руку между ног, желая протолкнуть ощущение дальше, засунуть
его в самую глубину, быстрее и глубже, глубже и быстрее, пока не забудусь в
нем. Земля подо мной была твердой, тверже любого мальчика. Мои бедра
приподнялись; я услышала свой тихий и протяжный вздох.
В саду кто-то еще был, я услышала шаги за кустами роз.
Я разглядела его; мое лицо еще вжималось в грязь. Отец. Он стоял в
нескольких футах с серебряными ножницами в руках. Он не закончил срезать
цветы, а просто развернулся и пошел по утоптанной дорожке к дому. Я знала,
что он наблюдал за мной, потому что в его глазах я разглядела вину и ужас.