"Ребекка Годфри. Драная юбка " - читать интересную книгу автора

Садо-мазо, склепы и драконы. Не думай, что я ни о чем понятия не имею,
потому что я знаю, что там происходит. Меня предупреждали о Льюсе и его
распутстве. Я немного знаю о жгутах. НУ ПОСОВЕТУЙ ЖЕ МНЕ ЧТО-НИБУДЬ. Худший
из моих поступков в глазах мира - воровство денег у мужика, похожего на
моего учителя физики мистера Клейна. Нет, худшее из того, что я сотворила -
это что я не помогла Маргарет Хейл. Я впервые приняла ЛСД, когда мне было
шесть, и глючила, играя в собачку. Я читала только непристойные части
"Навсегда". Я завела и бросила Боби Шика. Когда я случайно зашла в комнату в
коммуне, где происходила оргия, я прикрыла глаза и наблюдала. Я ударила
ножом парня в нашем спортзале. Я продинамила прекрасную семью Микельсонов,
которые помогают неуправляемым девицам. Я трогала себя в отцовском саду,
рядом с кустами роз, которые отец для меня срезал. И, если вкратце, мне на
все и всех наплевать, и я чувствую только жар, он приходит и уходит и в
конце концов меня задушит. ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИ МНЕ.
Ну хорошо, ласково ответила она и утерла мне слезы. Вот тебе мой совет.
Я не хочу, чтобы ты ехала на этот лесоповал, потому что ты заслуживаешь
большего. По поводу твоей идеи, как закончить сегодняшний вечер, - и думать
не смей, потому что в данный момент ты в шоке и от этого очень уязвима, в
таком состоянии не принимают необратимых решений.
На самом деле этот разговор так и не состоялся, потому что, едва я на
нее посмотрела, она повернула ладонь к небу и вытянула длинную белую руку,
точно подношение. Потом она воткнула в себя иголку, и я отвернулась, но все
равно увидела, как ее белый кулак сильно хлопнул по красной вене. Дорогая
Эбби: я наконец-то встретилась с образцом для подражания, а она оказалась
гребаной наркошей. Что мне делать?

Я налетела на каких-то улетевших девок, с юбками, задранными выше
колен, и если они могли падать здесь в обморок, я ведь тоже могу. Может
быть. А может и нет. Сделай или помри. Сейчас или никогда.
Смех просто. Едва задумываешься о самоубийстве, сразу появляются
варианты. Они повсюду. Тихий отход кажется таким унылым в сравнении с
венами, перерезанными блестящим лезвием, или заглатыванием горсти блестящих
черных таблеток. Интересно, как это сделала Маргарет. Мне не хотелось делать
это по-девичьи. Нужно что-нибудь очень необычное и мрачное. Повеситься на
дубе и раскачиваться с простыней, обернутой вокруг шеи; я сейчас такая
худая, что буду казаться белым ошметком, болтающимся на суку. Пистолет к
виску; дробовик в рот. Бьюсь об заклад, ни одна девица в Виктории еще такого
не делала. Я знала, что номер программы с головой в духовке не для меня,
потому что во всем обвинили бы Сильвию Плат. Я никогда не читала Сильвию, но
Айви Мерсер зачитывала о ней сочинение на уроке литературы.
Сейчас, одинокая в Синем Доме, борясь с соблазном убить себя, я
понимала, что должна была подружиться с Айви, когда у меня был шанс. Мне
казалось, девочкам ее типа внушат отвращение горшки марихуаны в моем доме и
слухи о грязном прошлом моей семьи. Мне не приходило в голову просто
соврать, например, о том, что я из норвежской глубинки или еще что-нибудь
подобное.
Забавно было думать, что Айви сейчас, наверное, пакует сумки для
отъезда в Новую Англию, которая, по-моему, где-то недалеко от Нью-Йорка. Я
за нее рада и надеюсь, что она к чертовой матери уберется отсюда и станет
известной поэтессой. Для этого ей понадобится присочинить историй о