"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Состязание певцов (новелла)" - читать интересную книгу автора

науках. Он рассчитывает движение планет, он познает удивительное сплетение
их пути и жизненных судеб каждого из нас. Ему открыты тайны металлов,
растений, камней. Притом он весьма опытен и в мирских сварах и поддерживает
герцога Австрийского советом и делом. Но до какой степени совместимо все это
с чистою душою истинного певца, этого я не знаю и только предполагаю, что
именно по той самой причине меня никогда и не трогали песни мастера
Клингзора, сколь бы искусными, и замечательно продуманными, и прекрасными по
форме они ни были. Что же, Генрих фон Офтердинген, твои гордость и
высокомерие, надо полагать, вызвали гнев моих мастеров, и они желают петь с
тобой за награду, петь несколько дней кряду. Да будет так.
И началось состязание певцов. То ли дух Генриха, смущенный ложным
учением, уже не мог собраться в единый чистый луч правдивости, то ли особое
вдохновение удвоило силы других мастеров, - короче говоря, награды
удостаивался всякий, кто только ни выступал против Офтердингена, каждый брал
над ним верх, и напрасно жаждал Генрих победы. Озлобленный позорным
поражением, Офтердинген начал тогда сочинять песни, полные глумливых намеков
на ландграфа Германа; он стал до небес превозносить герцога Австрийского
Леопольда VII, называя его ярким солнцем, единственным светочем искусств и
художеств. Мало того, он в выражениях дерзких стал нападать на придворных
дам и с языческой гнусностью продолжал восхвалять прелесть и красоту дамы
Матильды. Все это должно было закончиться одним - все мастера, не исключая
даже и кротчайшего Вольфрамба фон Эшинбаха, загорелись справедливым гневом
на Офтердингена и стали попирать его достоинство певца в крайне резких по
тону, безжалостных песнях. Генрих Шрейбер и Иоганнес Биттерольфф, снимая с
песен Генриха ложный налет пышности, доказывали, что на самом деле они
немощны и худы. Однако Вальтер Фогельвейд и Рейнхард Цвекштейн пошли куда
дальше. Они утверждали, что наглое поведение Офтердингена заслуживает
тяжкого наказания, и готовы были мстить ему с мечом в руках.
Итак, Генрих увидел: достоинство его как певца попрано и растоптано,
самой жизни его грозит опасность. В ярости и отчаянии он воззвал к
благородству ландграфа Германа - пусть ландграф защитит его и пусть ландграф
предоставит решение спора о том, кто есть подлинный мастер пения, на
усмотрение самого знаменитого из ныне здравствующих певцов, мастера
Клингзора.
- Вот ведь до чего дело дошло в ваших спорах с мастерами, - отвечал
ландграф. - Тут уж не о том речь, кто мастер, а кто нет, речь идет о
большем. Своими безумными песнями вы нанесли оскорбление мне, нанесли
оскорбление милым дамам моего двора. Так что состязание ваше будет касаться
не одних наград в пении, в нем затронута моя честь, затронута честь дам.
Однако пусть все решится в состязании певцов, и я дозволяю, чтобы вас
рассудил ваш наставник, мастер Клингзор. Пусть одного из моих
певцов-мастеров назовет жребий, пусть тот, на кого падет жребий, выступит
против вас, а предмет песнопений выберете вы оба сами. Однако за плечами
вашими встанет палач с мечом наголо, и тот, кто проиграет, будет казнен на
месте. Итак, идите - и глядите, чтобы ровно через год мастер Клингзор был в
Вартбурге. Ему предстоит решать спор не на жизнь, а на смерть.
Генрих фон Офтердинген поспешил удалиться, и на время мир и тишина
воцарились в замке.
Песни, какие пели мастера-певцы, что выступили о ту пору против Генриха
Офтердингена, получили тогда же наименование "Войны в Вартбурге".