"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Жак Калло (Фантазии в манере Калло)" - читать интересную книгу автора

* Бамбергский врач, возглавлявший совет местного театра.

Мало кто из бамбержцев, не считая его близких друзей, догадывался о
стесненности материального положения Гофмана. Временами она перерастала в
угрожающее и безвыходное безденежье, и тогда в исполненных отчаяния письмах
Гофмана к друзьям часты просьбы о небольшой ссуде, а к издателям - об авансе
за еще только задуманные произведения. Все шло к тому, что измученный
сплошными неурядицами и хроническим безденежьем Гофман готов был вернуться к
чиновничьей карьере, а его друг Гиппель обещал исхлопотать ему место в
Берлине. Именно под давлением материальных обстоятельств Гофман с радостью
согласился на предложение лейпцигского и дрезденского театрального директора
Йозефа Секонды занять место музыкального директора его оперной труппы, хотя
знал, что ни большого творческого удовлетворения, ни решения его
материальных проблем это ему не сулит.
И все же крайняя нужда была лишь фоном, неким враждебным внешним
фактором, до крайности обострявшим "основную" драму, протекавшую в
бамбергские годы в душе художника и наложившую неизгладимую печать на все
его творчество. Речь идет о неожиданно вспыхнувшем чувстве к Юлии Марк, юной
ученице, которой Гофман давал уроки пения. Быстро разгоравшееся чувство к
юному прекрасному созданию фатально подогревалось мыслью об абсолютной
невозможности реального соединения с обожаемым существом, а с другой
стороны, и не было направлено на земное обладание. И дело тут не в
возрастных, социальных и прочих преградах (разница в возрасте составляла 20
лет, Юлия была отпрыском богатой чиновничьей семьи, а Гофман был женат), -
но то была, судя по свидетельствам друзей Гофмана и его собственным, та
лихорадочная высокая романтическая страсть, описание которой так часто
встречается в его произведениях, вовсе и не предполагавшая подобного
соединения, за которым, буде ему суждено состояться, неизбежно последует
смерть любой поэзии и царство филистерского быта. Подобный шаг равнозначен у
Гофмана предательству романтического идеала. Страсть к Юлии до предела
обостряет ощущение трагизма и безвыходности ситуации; в начале 1818 года в
дневниках писателя часты мысли о самоубийстве. Обручение Юлии с молодым
коммерсантом и банкиром Грепелем, состоявшееся 10 августа 1812 года, Гофман
переживает как страшный и непоправимый удар, как пошлейшую, подлейшую
профанацию романтической мечты.
Несмотря на пошло-прозаический финал этой романтической интерлюдии,
разрыв с семейством Марк и последовавший через полгода отъезд Гофмана из
Бамберга, чувство это, судя по отдельным фразам в переписке Гофмана, не
угасло в нем до конца его дней и романтические вариации на тему любви
художника будут встречаться потом чуть ли не в каждом его произведении. В
одних случаях героиня будет напоминать Юлию Марк ("Дон Жуан", "Берганца",
"Житейские воззрения кота Мурра" и др.), в других - выглядеть стилизованной
мещанкой и являть собой воплощенную противоположность романтическому идеалу
("Золотой горшок").
"Прекрасный Бамберг" остался в памяти писателя многоликим: и как время
адских мучений, беспощадных ударов судьбы, "ахеронического мрака", и как
время большого творческого подъема, озаренного ослепительным светом чистой
высокой любви. И хотя в Бамберге написано не так уж много произведений (в
основном малые - "Кавалер Глюк", "Музыкальные страдания капельмейстера
Иоганнеса Крейслера", "Жак Калло", "Инструментальная музыка Бетховена" и