"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Крейслериана (I) (Фантазии в манере Калло)" - читать интересную книгу автора

нашего первородного греха, каковую мы всеми силами должны подавлять, нимало
не станет возбуждаться, - такое чтение, говорю я, все-таки имеет неприятную
сторону - оно до некоторой степени заставляет думать о том, что читаешь; это
же явно противоречит развлекательной цели. То же надо сказать и о чтении
вслух, так как, совершенно отклонив от него свое внимание, легко можно
заснуть или погрузиться в серьезные мысли, от которых, согласно соблюдаемой
всеми порядочными деловыми людьми умственной диете, время от времени следует
давать себе отдых. Рассматривание какой-нибудь картины может продолжаться
лишь очень недолго, ибо интерес к ней теряется, как только вы угадали, что
именно эта картина изображает. Что же касается музыки, то только неизлечимые
ненавистники этого благородного искусства могут отрицать, что удачная
композиция, то есть такая, которая не переступает надлежащих границ и где
одна приятная мелодия следует за другою, не бушуя и не извиваясь грубым
образом в разного рода контрапунктических ходах и оборотах, - представляет
удивительно спокойное развлечение: оно совершенно избавляет от необходимости
утруждать себя умственно или по крайней мере не наводит ни на какие
серьезные мысли, а только вызывает веселую череду совсем легких, приятных
дум, и человек даже не успевает осознать, что они, собственно, в себе
заключают. Но можно пойти еще дальше и задать вопрос: кому запрещается даже
во время музыки завязать с соседом разговор на какие угодно темы из области
политики и морали и таким приятным образом достигнуть двойной цели?
Наоборот, последнее следует даже особенно рекомендовать, ибо музыка, как это
легко заметить на всех концертах и музыкальных собраниях, чрезвычайно
способствует беседе. Во время пауз все тихо, но как только начинается
музыка, сейчас же вскипает поток речей, поднимающийся все выше и выше вместе
с падающими в него звуками. Иная девица, чья речь, согласно известному
изречению, содержит лишь "Да, да!" и "Нет, нет!"{53}, во время музыки
находит и прочие слова, которые, следуя тому же евангельскому тексту, суть
зло, но здесь, видимо, служат ко благу, так как с их помощью в ее сети
иногда попадается возлюбленный или даже законный муж, опьяненный сладостью
непривычной речи. Боже мой, сколь необозримы преимущества прекрасной музыки!
Вас, неисправимых ненавистников благородного искусства, я введу в семейный
круг, где отец, утомленный важными дневными делами, в халате и туфлях,
весело и добродушно покуривает трубочку под мурлыканье своего старшего сына.
Разве не для него благонравная Резхен разучила Дессауский марш и "Цвети,
милая фиалка"{53} и разве не играет она их так прекрасно, что мать проливает
светлые слезы радости на чулок, который она в это время штопает? Наконец,
разве не показался бы ему тягостным хоть и подающий надежды, но робкий писк
младшего отпрыска, если бы звуки милой детской музыки не удерживали всего в
пределах тона и такта? Но если тебе ничего не говорит эта семейная идиллия -
торжество простодушия, - то последуй за мною в этот дом с ярко освещенными
зеркальными окнами. Ты входишь в залу; дымящийся самовар - вот тот фокус,
вокруг которого движутся кавалеры и дамы; приготовлены игорные столы, но
вместе с тем поднята и крышка фортепьяно, - и здесь музыка служит для
приятного времяпрепровождения и развлечения. При хорошем выборе она никому
не мешает, так как ее благосклонно допускают даже карточные игроки, хотя и
занятые более важным делом - выигрышем и проигрышем.
Что же мне сказать, наконец, о больших публичных концертах, дающих
превосходнейший случай поговорить с тем или иным приятелем под аккомпанемент
музыки или - если человек еще не вышел из шаловливого возраста - обменяться