"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Магнетизер (Фантазии в манере Калло)" - читать интересную книгу автора

этого талисмана, мы добьемся безраздельного господства над духовным началом
жизни. Склоняясь пред его чарами, покоренная чужая духовность должна
существовать только в нас и своею силою питать и укреплять нас одних!..
Средоточие, в котором концентрируется все духовное, есть Бог!.. Чем больше
лучей сбираются в огненную пирамиду - тем ближе сие средоточие! Сколь широко
распространяются эти лучи - они охватывают органическую жизнь всей природы,
и как раз сиянье духовности позволяет нам распознать в растении и животном
наших сотоварищей, оживленных тою же силой... Стремление к такому господству
есть стремление к божественному, и соразмерно ощущению власти растет и
степень блаженства. Идеал же всякого блаженства заключен в самом средоточии!
Сколь мелкой и жалкою кажется мне всякая болтовня о той дивной силе, каковою
наделены посвященные, а ведь, пожалуй, можно бы понять, что лишь более
высокое знание как выраженье внутренней посвященности влечет за собою и
более высокую действенность... После всего этого ты, верно, подумаешь, что я
теперь отрешился от использования всех физических средств, однако это не
так. Именно здесь мы еще блуждаем в потемках, ибо до сей поры нам не ясна
загадочная связь меж духовностью и телом, и я бы сказал, подсобные
физические средства даны нам лишь как атрибуты властителя, коим покорны
неведомые вассалы... Сам не знаю, как это я успел сообщить тебе, мой
Теобальд, столь много о предмете, о котором я говорю неохотно, ибо чувствую,
что лишь убежденность, проистекающая из самой что ни на есть глубинной
духовной организации, должна придавать пустословью значимость и важность. Я
хотел ответить на твой упрек в том, что я-де последовал внезапному порыву и
согрешил против твоих так называемых нравственных принципов, и только сейчас
я начинаю сознавать, что намедни изобразил мои обстоятельства в доме барона
чересчур уж сумбурно и отрывочно, так что пойми меня правильно... Я
постараюсь наверстать упущенное и кое-что расскажу о моем появлении в этом
доме, и если мой милый благочестивый брамин хотя бы и лишь на краткий миг
высокого душевного подъема согласится заглянуть в мои Палестины, то я буду
чист от всякой вины...
Так вот, Оттмар - один из многих людей, которые, обладая светлым умом и
здравым смыслом, с поистине восторженной живостию принимают всякое новшество
из области науки; но этим приятием все для них и исчерпывается; упиваясь
силою своей мысли, они с легкостью достигают лишь знания формы. И это знание
довлеет их духу, который даже и не подозревает о внутреннем содержании;
спору нет, в уме им не откажешь, однако ж ему недостает глубины... Оттмар,
как тебе известно, пристал ко мне сам, а так как он казался мне
предводителем весьма многочисленного класса молодых людей, каких нынче
встречаешь на каждом шагу, я находил усладу в насмешливой с ним игре. Ко мне
в комнату он входил с таким благоговением, точно это святая святых храма в
Саисе, поскольку же он, как мой ученик, покорно склонялся пред моею розгой,
я полагал справедливым доверить ему иную невинную игрушку, которую он
победоносно демонстрировал друзьям, и притом изрядно хвастал любовью
наставника... Когда я, уступивши его настояниям, отправился с ним в имение
его батюшки, то встретил там вздорливого старика в лице барона, Оттмарова
отца, да чудаковатого и потешного художника преклонных лет, который от
времени до времени разыгрывает этакого слезливого моралиста-паяца... Что я
прежде говорил тебе о впечатлении, какое произвела на меня Мария, я уже не
помню; но теперь я чувствую, что трудно будет рассказать об этом так, чтобы
ты меня вполне понял... Действительно, вся моя надежда лишь на то, что ты