"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Магнетизер (Фантазии в манере Калло)" - читать интересную книгу автора

знаешь меня, что ты издавна понимал все мои дела и поступки в их высокой
устремленности, от веку недоступной обычным людям. Посему нет надобности
убеждать тебя, что и стройная фигурка, тянущаяся к солнцу точно дивное
растение, выгоняя по мере спокойного роста сочные листья и цветы, и голубые
глаза, которые, глядя ввысь, словно тоскуют о том, что прячется за далекими
облаками, - в общем, ангельски прекрасная девушка не способна повергнуть
меня в слащавое томление этакого смехотворного amor oso*... Меня пронзило
трепетом одно-единственное волшебное чувство - мгновенное осознание тайной
духовной связи между мною и Марией. Глубочайшее упоение мешалось с острою,
режущею яростью, рожденною упорством Марии - чужая враждебная сила
противилась моему воздействию и держала в плену Мариин дух. Со всею мощью
сосредоточивши мой дух, я узрел врага и, вступив в единоборство с ним,
попытался как бы в зажигательном стекле собрать все лучи, струившиеся ко мне
из души Марии. Старый художник наблюдал за мною внимательнее, нежели
остальные; он словно провидел то внутреннее напряжение, в которое Мария
повергла меня. Может статься, меня выдал взгляд, ведь тело этак зажимает
дух, что легчайшее из его движений, переливаясь по нервам, являет себя вовне
и меняет черты - по меньшей мере взгляд. Но как же меня забавляло, что он
подошел к делу столь примитивно; он беспрестанно толковал о графе Гиполите,
нареченном женихе Марии, и прямо-таки с удовольствием расстилал предо мною
пестрый ковер всевозможных его добродетелей, я же мог лишь посмеяться в душе
над неуклюжими связями, каковые люди устанавливают в простодушной ребяческой
суете, и порадоваться моему глубокому знакомству с теми узами, что создает
природа, и силе развивать их и лелеять... Полностью вовлечь Марию в мое "я",
так вплести все ее бытие, все существование в мое собственное, чтобы
отлучение от этого неизбежно ее уничтожило, - вот каков был замысел,
который, окрыляя меня восторгом, выражал лишь свершенье того, чего желала
природа. Сия глубочайшая духовная связь с женщиной, упоительность коей
неизмеримо выше всякого другого животного наслаждения, пусть даже
провозглашенного высочайшим, подобает жрецу Изиды, а в этом пункте ты с моей
системою знаком, далее мне позволительно и не продолжать. Природа устроила
женщину пассивною во всех ее устремлениях... Покорная преданность, жадное
восприятие чужого, внеположного, признание и почитание высшего начала - вот
из чего слагается поистине ребячливая душа, свойственная только женщине, и
полностью ею завладеть, полностью принять ее в себя есть высочайший
восторг... С этих мгновений я, хоть и удалился, как ты знаешь, из имения
барона, сделался духовно близок Марии, а уж к каким средствам я прибегал,
чтобы втайне приблизиться к ней и физически и тем усугубить свое влияние, я
говорить не стану, ибо иные из них покажутся тебе мелкими и ничтожными,
невзирая на то что привели к желанной цели... Вскоре после этого Мария впала
в странное состояние, каковое Оттмар, натурально, принял за нервическую
болезнь, и мое предвиденье сбылось: я снова приехал в дом как врач... Во мне
Мария узнала того, кто в ее снах не раз уж являлся в блеске всевластья как
ее господин, и все, о чем она только смутно догадывалась, она теперь ясно и
отчетливо узрела очами своего духа. Надобны были лишь мой взгляд, лишь моя
твердая воля - и она пришла в так называемое сомнамбулическое состоянье,
которое было не чем иным, как полным исходом из самой себя и жизнию в вышнем
царстве господина. То был мой дух, что с охотою приял ее и даровал ей
крылья, чтобы она выпорхнула из темницы, в кою ввергли ее люди. Только
пребывая духом во мне, может Мария жить дальше, и она спокойна и