"Амадей Гофман. Каменное сердце (новеллы "Ночные этюды")" - читать интересную книгу автора

остроконечные бумажные шапки; их одеяния напоминали санбенито, что было
довольно смешно. Турецкого посланника вел под руку старый офицер, судя по
одежде воскресший и восставший с одного из полей битвы Семилетней войны. Это
был генерал Риксендорф, комендант Г., который, желая угодить надворному
советнику, тоже нарядился со своими подчиненными в старинные костюмы.
"Salaina milek!" [4] - сказал надворный советник, обнимая барона
Экстера, который снял тюрбан, а потом снова нахлобучил его на парик, стерев
со лба пот индийским платком. В это время на ветвях вишневого дерева
зашевелилось некое сияющее золотое пятно, которое давно уже с интересом
рассматривал Эрнст, будучи не в силах угадать, что же это такое.
А был это тайный коммерции чиновник Гаршер, облаченный в парадный
костюм из золотого штофа, такие же панталоны и жилет из серебряного штофа,
усеянного голубыми и розовыми букетиками. Он довольно проворно для своих лет
слез с прислоненной к дереву лестницы и, запев очень приятным, но слегка
квакающим или, вернее, пискливым голосом: "Ah, che vedo, о Dio, che sento!"
[5], поспешил обнять турецкого посланника. Коммерции советник провел свою
юность в Италии, был большим любителем музыки и все еще хотел петь, как
Фаринелли [6], хоть голос его давно уже звучал надтреснутым фальцетом.
- Гаршер набил себе карманы поздними вишнями,- шепнул Вилибальд
приятелю,- и собирается предложить их дамам, неясно напевая при этом
какой-нибудь мадригал. Но так как он, подобно Фридриху Второму, носит свой
табак не в табакерке, а прямо в кармане, то, боюсь, его любезность будет
встречена лишь отказами и кислыми физиономиями.
Турецкого посланника везде встречали с радостью и ликованием, как и
героя Семилетней войны. Юлия Ферд приветствовала его с детским почтением,
она низко склонилась перед старым господином и хотела поцеловать ему руку,
но тот резво отскочил от нее с возгласами:
"Вздор! Вздор!", а потом порывисто обнял Юлию, очень сильно наступив
при этом на ногу коммерции советнику Гаршеру, и засеменил рядом с Юлией,
взяв ее под руку.
- Что у старика с этой девушкой? - спросил Эрнст.
- Верно, какое-нибудь важное дело,- ответил Вилибальд,- потому что,
хотя Экстер и крестный девушки, и совсем без ума от нее, но он не имеет
обыкновения сейчас же убегать с ней из общества.
В эту минуту турецкий посланник остановился, вытянул вперед правую руку
и крикнул сильным голосом, разнесшимся по всему саду: "Apporte!" [7].
Вилибальд разразился громким смехом.
- Вероятно,- предположил он,- все дело в том, что Экстер в тысячный раз
рассказывает Юлии свою замечательную историю про тюленя.
Эрнст немедленно захотел узнать, что это за история.
- Дворец Экстера стоял у самого Босфора,- начал рассказывать
Вилибальд,- его ступени из лучшего каррарского мрамора спускались к самому
морю. Однажды Экстер стоял на галерее,.погруженный в глубокое раздумье, от
которого пробудил его чей-то душераздирающий крик. Экстер оборачивается и
видит, что вынырнувший из моря громадный тюлень выхватил из рук бедной
турчанки, сидевшей на ступенях, ребенка, удаляется с ним от берега. Экстер
спешит туда, женщина, плача и рыдая, припадает к его ногам, Экстер, недолго
думая, спускается к самой воде, вытягивает руку и громко кричит: "Apporte!"
Тюлень сейчас же выплывает из морских глубин, держа в широкой пасти
мальчика, осторожно подает его, целого и невредимого, волшебнику-Экстеру и,