"Амадей Гофман. Каменное сердце (новеллы "Ночные этюды")" - читать интересную книгу автора

наткнувшись на меня в своем собственном доме, они протянут мне руку с самыми
дружескими чувствами.
- Ты подразумеваешь такое же примирение, как на пороге вечности, когда
мы стряхиваем с себя все земные стремления.
- Ах, пожалуйста,- перебил Вилибальд,- не будем касаться снова давно
известных вещей, да еще в такое неподходящее время. Давай лучше предадимся
созерцанию всех тех чудес, которыми окружила нас фантазия Ройтлингера.
Видишь ли ты это дерево, огромные белые цветы которого колеблются от ветра?
Это не может быть Cactus grandiflorus [1], потому что тот цветет только
ночью и я не ощущаю свойственного ему сильного запаха. Одному Богу известно,
какое диковинное дерево посадил надворный советник в своем Тускулуме [2].
Друзья подошли ближе и немало удивились, увидев вместо экзотического
растения густой, темный куст бузины; "цветы" же были не что иное, как
развешенные на ветках напудренные парики, которые раскачивались со своими
кошельками и косицами, служа причудливой игрушкой для шаловливого южного
ветра. Громкий смех раскрыл им, что скрывалось за кустами.
Целая компания добродушных, полных жизни стариков собралась на широком
лугу, окаймленном пестрым кустарником. Сняв сюртуки и повесив стесняющие их
парики на куст бузины, они играли в мяч. При этом никто не мог перещеголять
надворного советника Ройтлингера, который подбрасывал мяч на невероятную
высоту, да так ловко, что он непременно падал в руки партнера.
В эту минуту раздалась весьма немелодичная музыка, которую издавали
маленькие свистульки и глухой барабан. Все поспешили бросить игру и схватить
свои сюртуки и парики.
- Это еще что такое? - удивился Эрнст.
- Вероятно, идет турецкий посланник,- ответил Вилибальд.
- Турецкий посланник? - Я называю так,- объяснил Вилибальд,- барона фон
Экстера, живущего в Г. Ты новичок здесь и еще не знаешь, что это самый
большой оригинал, какого только можно сыскать на этом свете. Он был когда-то
посланником при константинопольском дворе и до сих пор греется отраженным
светом этой, вероятно, счастливейшей весны своей жизни. Дворец, в котором он
обитал в предместье Перу [3], напоминает в его описании волшебные
бриллиантовые дворцы из "Тысячи и одной ночи", а его образ жизни -
премудрого царя Соломона, на которого он хочет походить еще и тем, что
обладает, по его утверждению, властью над неведомыми силами природы.
И в самом деле, несмотря на все свое хвастовство и далее шарлатанство,
барон Экстер имеет в себе нечто мистическое, что контрастирует с его
несколько комичной внешностью. Этим благоговейным отношением к тайным наукам
и объясняется его близость с Ройтлингером, который предан этим вещам душою и
телом. Оба чудаки и мечтатели, но каждый на свой манер, оба к тому же
убежденные месмерианцы...
Разговаривая так, друзья дошли до больших ворот садовой ограды, через
которые только что прошествовал турецкий посланник. Это был маленький,
круглый человечек в богатой турецкой шубе и высокой чалме, сделанной из
пестрой шали. По привычке он не снял, однако, своего узкого парика с
косичкой и маленькими буклями, не смог расстаться и с войлочными сапогами,
спасавшими его от подагры (и то, и другое, конечно, плохо вязалось с
турецким костюмом). Его спутники, производившие режущий слух музыкальный
шум, в которых Вилибальд, несмотря на переодевание, узнал баронского повара
и других слуг, были наряжены маврами и имели на головах разрисованные